Волчара

– Вы знаете, Мария (надо было слышать, как она произнесла это имя), я не знакома с Родионом. Но, к сожалению, хорошо знакома с жизнью бизнесменов по своему папе. Это люди, у которых единственной любовью и их семьей являются деньги. Они зарабатывают и тратят деньги на вещи, которыми сами не пользуются. Они даже часто не знают, зачем они им. После смерти мамы я молилась, чтобы отец не «купил», как люди его круга, себе новую жену. И, слава богу, у него хватило ума этого не делать. Но я часто думаю, что жены бизнесменов, по сути, хорошо упакованные и ухоженные куклы и при этом несчастные бабы. Глупо выходить замуж за бедного, но мужик не должен ехать мозгами из-за денег. Пусть лучше сходят с ума из-за своих женщин. Правда, Мария?

Нина помолчала в ожидании так и не прозвучавшего ответа.

– Надеюсь, ваш Родион не такой, – снова заговорила она и вдруг оживилась. – Кстати, Мария, мне очень нравится ваша сумочка. Я подарила такую же своей домработнице. Она хорошая женщина, и мне искренне хотелось сделать ей приятное. А теперь, видя эту сумочку у вас, поняла, что не ошиблась в выборе.

Вот так-так. Ай да Нинка. Все-таки не удержалась и бросила гранату. Я всем нутром чуял, что Машка начинает заводиться. А Нинка невозмутимо извинилась и сказала, что ей нужно вернуться к отцу.

Когда она отошла на несколько шагов, я повернулся к Машке. У кипящего чайника вот-вот должна была соскочить крышка. Я погладил ее по руке.

– Ничего не говори, – сказал я. – Просто вдохни глубоко.

– Да как эта дрянь посмела, – прошипела Машка. – Эта сумка стоит четыреста долларов. А она мне рассказывает, как подарила ее домработнице!

Сумка стоила 380, за нее платил я, но кто считает.

– Не бери себе в голову, – миролюбиво добавил я, – поливание исподтишка грязью себе подобных – это типично для красивых женщин.

И тут же пожалел о своих словах.

– Ты считаешь эту драную кошку красивой? – вспылила Машка. – Этот облезший, ни сиськи, ни письки, скелет?

На счет последнего я мог бы и поспорить, но не стал и смиренно склонил голову.

Не поверите, но меня спас человек, которого я меньше всего хотел видеть. Виктор Юрьевич Долгов. Из «Сибирских дорог». Он вовремя материализовался как будто из ничего, когда я, было, собрался выслушивать очередную порцию Машкиных нотаций.

– Дорогой Родион Николаевич! – со знакомой змеиной улыбкой начал он. – Я так рад вас видеть. К сожалению, я пропустил официальную часть, но надеюсь, что ничего потерял. – Он усмехнулся. – Мне ведь, по сути, необходимо лишь перекинуться парой слов с Наумом Яковлевичем… Если он захочет.

Я изобразил дружескую улыбку.

– Виктор Юрьевич! Я тоже рад вас видеть. Но если вам нужен Кагановский, то он, видите, кучкуется там с какими-то людьми. Пользуйтесь моментом, пока у него хорошее настроение.

– Да-да, непременно воспользуюсь вашей любезной подсказкой, – Долгов с любопытством оглядел Машку и после секундной паузы в некотором раздумье произнес. – Хотя уходить от такой сногсшибательной женщины, даже не узнав ее имени, было бы непростительной ошибкой.

Машка слегка зарделась в приятном смущении.

– Родион Николаевич! – продолжал Долгов. – Не откажите в любезности стареющему, но еще крепкому мужчине. Познакомьте меня с вашей дамой.

Я безразлично представил их друг другу, хотя и с любопытством заметил возникший у Машки интерес к новому собеседнику.

Он поцеловал ей руку, причем, в отличие от других мужчин, сделал это красиво. Это ведь целое искусство суметь выразить в таком поцелуе восхищение дамой и одновременно четко сохранять положенную дистанцию. Долгов это делать умел. Затем он мягким ласкающим голосом сказал несколько комплиментов, от которых Машка влегкую поплыла. А потом повернулся ко мне.

– Родион Николаевич! Я искренне вам завидую и прекрасно понимаю, что такая женщина дорого стоит. Берегите ее.

Откланялся и отошел.

– Что он имел в виду? – удивленно спросила Машка. – И кто такой вообще?

– Не обращай внимания, – чуть резче, чем хотелось, ответил я. – Просто юрисконсульт одной из фирм, который строит из себя лорда.

– У него это неплохо получается, – глядя на меня с насмешкой, проговорила Машка.

Я демонстративно вытер нос рукавом смокинга.

– Да где уж нам, – удрученно повесив голову, сказал я. – Мы люди-то простые. От сохи, так сказать.

– Ладно, крестьянин, не прикидывайся. Пойдем. Угостишь даму коктейлем.

Мы выпили и еще какое-то время потусовались, а затем народ постепенно стал расходиться. На выходе образовалась толпа. Хорошо подвыпившие люди прощались и не могли оторваться друг от друга, словно расставались перед уходом на фронт. Нам некуда было деваться, и мы тоже постояли у ярко освещенного входа в здание фирмы. Я искал глазами Тимура. Как бы мы с ним друг к другу не относились, но не попрощаться было бы невежливо. Как-никак, второе после Олигарха лицо на торжестве. Последний, кстати, хитро, по-тихому, смылся раньше и забрал Нинку.