Волчара

Мы залезли в воду и встали под ледяной водопад. Мне казалось, струи льются и, ударившись о мою голову, с шипением испаряются, будто падали на раскаленную сковороду.

А Дух вдруг буднично так спросил:

– У тебя есть деньги на пересадку?

Я чуть не подпрыгнул от радости. Но внешне, как и он, сохранил невозмутимый вид.

– Деньги я добуду, – ответил я. – Столько, сколько ты скажешь, но в пределах разумной цены, которую я могу проверить. Такую сумму просто из кармана я вынуть, конечно, не могу, – соврал я, – но постараюсь. Что-то продам, где-то подзайму, но это не твоя головная боль.

Киллер у меня уже был.

Я встряхнул головой, отбрасывая воспоминания. Дух по-прежнему сидел напротив, поглаживая бутыль с виски и разглядывая меня, как экспонат из паноптикума.

– Дух! Что уставился?

Тот не ответил, а я вдруг понял, что передо мной не обвинитель, а сломленный страхом смерти человек, который безумно боится, что ему там, за гранью жизни, придется расплачиваться за грехи. И он сейчас лихорадочно ищет оправданий и виноватых в том, что поступил так, а не иначе. Может быть, подобным образом ведут себя все. Возможно, и я обречен на такое же. Интересно, какие оправдания буду искать я? А никакие. Мне нет оправданий. Только пусть никто не думает, что эти слова означают мое раскаяние. Мне не в чем раскаиваться. Я такой же, как все. Не хуже, не лучше, может, чуть хитрей и решительней. У меня те же 46 хромосом. И я, как любой человек, получил при рождении волю к жизни и инстинкт самосохранения, те силы, которые в итоге делают нас такими, какие мы есть. Ни одно существо в природе не уступает дорогу без борьбы, хотя в этой борьбе всегда кто-то оказывается побежденным. И смерть человека, загораживающего кому-то дорогу, является лишь вариантом проигрыша и закономерным следствием сложившихся обстоятельств. Нужно понимать, на что идешь, или уступить. А мне не дали пройти. Я не поднял бы на Тимура руку, если б он не влезал в мои дела. Или просто громогласно заявил, что все, кирдык, через год уходит на пенсию и отдает бразды правления мне. Но я сожалею о его смерти. Я вовсе не кровожаден.

А Дух сидит и злобно на меня смотрит, как будто я заставлял его что-то делать. Я же тогда всего лишь предложил сделку. Может, юридически и незаконную. Но совершенно очевидно взаимовыгодную. Я тебе – деньги на спасение твоей жизни, ты мне в обмен – жизнь другого человека. И я абсолютно не чувствую вины в том, что пересадка костного мозга не удалась и Дух скоро умрет. Хотя и об этом тоже сожалею. Но умру, кстати, и я. Только позже.