Волчье Логово

Дав утихнуть новому всплеску восторга, он спустился с помоста и вышел из зала через боковую дверь. В сопровождении военачальников он проследовал в западное крыло дворца и лег на кушетку, сделав остальным знак сесть вокруг него.

— Все ли идет, как задумано? — спросил он первого из офицеров, Инникаса, широкоплечего альбиноса лет сорока пяти, с раздвоенной белой бородой и зубчатым шрамом, пересекающим лоб. Длинные волосы Инникаса были заплетены в косы, немигающие розовые глаза излучали холодный блеск.

— Да, мой господин. Гален позаботится о том, чтобы Карнака доставили к нам. Он убедил Карнака встретиться с вождем сатулов — по дороге правителя возьмут в плен и живым привезут в Гульготир.

Но скажите мне, повелитель, зачем он нам нужен? Почему бы просто не перерезать ему горло и не избавиться от него?

— Такие люди, как Карнак, — редкость, — улыбнулся Цу Чао. — Он наделен огромной, почти стихийной силой. Он будет достойным даром Шемаку, и император тоже. Сразу два властителя под жертвенным ножом — когда еще нашему господину доводилось принимать такое подношение? И я с наслаждением послушаю, как оба будут молить, чтобы я сохранил им жизни.

— А как же священники Истока? — спросил второй офицер, худощавый, с жидкими седыми волосами до плеч.

— Дардалион со своими комедиантами? — сухо рассмеялся Цу Чао. — Нынче ночью, Каста, ты возьмешь шестьдесят человек и истребишь души монахов, пока они спят.

— Мой господин, — сказал Инникас, — меня беспокоит этот человек, Нездешний. Ведь в свое время он действовал заодно с Дардалионом.

— Он опытный убийца, только и всего. Магией он не владеет.

— Он убил девятерых наших воинов, — заметил Каста.

— У него есть приемная дочь, Мириэль. Это она обладает Даром. С ним едут также два цирковых бойца — Сента и Ангел, и предатель Белаш тоже примкнул к ним. Наши рыцари плохо выбрали время, но после второй нашей атаки живым никто не уйдет, обещаю.

— При всем моем уважении к вам, господин, у этого Нездешнего прямо-таки талант оставаться в живых. Известно ли, где он сейчас? — спросил Инникас.

— Он идет через горы, преследуемый сатулами. Он ранен и одинок, если не считать жалкого пса, у него мало провизии и нет воды. Погоня уже близка. Посмотрим, как поможет ему его талант на этот раз.

— А девушка? — спросил Каста.

— Она в Дрос-Дельнохе. Но они едут к Кеса-хану, и скоро она окажется в Кар-Барзаке.

— Вы хотите взять ее живой? — спросил Мельхидак.

— Мне она не нужна. Если будет жива, отдайте ее воинам, пусть позабавятся. А после принесите ее в жертву нашему владыке.

— Вы говорили, мой господин, о Древних и о секрете бессмертия. Что же нас ждет в Кар-Барзаке?

— Все по порядку. Каста, — улыбнулся Цу Чао. — Когда мы разделаемся с Волками, я покажу вам Кристальную Палату.

Экодас лежал на своей койке, прислушиваясь к звукам ночи: летучие мыши хлопали крыльями за открытым окном, свистел зимний ветер. Было холодно, и единственное одеяло почти не грело.

На соседней кровати храпел Дурис. Экодас, не чувствуя холода, думал о надирке Шиа. Где-то она теперь? Нашла ли своего брата? Он вздохнул и открыл глаза. При луне от стропил ложились густые тени, запоздалый мотылек вился под потолком.

Снова закрыв глаза, Экодас попытался освободиться от тела. Как всегда, это далось ему с трудом, но он все же вышел и поднялся к мотыльку, глядя сверху на спящих товарищей. Он вылетел из храма. Луна светила ярко на безоблачном небе, и призрачный свет заливал всю округу.

— Не спится, брат? — спросил, догнав его, Магник.

— Нет.

— Мне тоже. Но здесь тихо, и мы свободны от уз плоти. — Это было правдой. Мир кажется совсем иным, когда смотришь на него духовными очами: спокойным, прекрасным и вечным, чуть ли не наделенным собственным разумом. — Как ты хорошо говорил, Экодас. Я даже удивился.

— Я сам себя удивил. Впрочем, мои же доводы меня убедили не до конца — да ты и сам знаешь.

— Думаю, все мы уверены не до конца. Но равновесие должно соблюдаться, иначе не будет гармонии. Я боюсь Черного Братства, и то, к чему они стремятся, отвратительно и ненавистно мне. А знаешь, почему?

— Нет. Скажи.

— Потому что я сам жажду таких же удовольствии. Глубоко во мне, Экодас, заложена тяга к Злу. Мы сильнее обычных людей. Наш Дар мог бы принести нам славу, богатство и все наслаждения, доступные человеку. Иногда, в минуты покоя, я сознаю, что хочу всего этого.

— Ты не отвечаешь за свои желания. Они — неотъемлемая часть человеческой природы. Только действием мы можем совершить грех.

— Я это знаю, вот потому-то я и не взял посох. Никогда не смогу я стать проповедником любви, никогда. Рано или поздно я непременно поддался бы своим желаниям. Поэтому Тридцать — как раз то, что мне нужно. Наше будущее — уход к Истоку. Но ты, мой друг, не таков. Ты сильный. Такой же, как Дардалион когда-то.

— А ведь прежде ты считал меня трусом.