Волчье Логово

Нездешний вышел на усеянную валунами равнину. Собака бежала впереди. Деревья здесь почти не росли, и отлогий склон вел к белому каменному селению на берегу реки. На севере был огороженный лошадиный выгон, на юге овцы щипали последнюю осеннюю траву. Вокруг селения не было стены, что свидетельствовало о долгом мире между готирами и сатулами. На эту деревню никто не нападал. “Странно, — подумал Нездешний, — почему готиры так дружелюбно относятся к сатулам и так враждебно — к надирам?” Оба эти народа — кочевые, пришедшие сюда с севера и с востока. Оба воинственны и поклоняются своим, не готирским богам, однако разница налицо. Сатулы в готирских сказаниях горды, умны и благородны, надиры злы, вероломны и коварны. Нездешний на своем веку общался и с теми, и с другими и не разделял мнения готиров. Все дело, должно быть, в большой численности надиров, населяющих степи. Сатулы угрозы не представляют, между тем несметные орды надиров могут стать опасными.

Нездешний, оторвавшись от раздумий, стал искать глазами собаку. Ее нигде не было видно. Но тут много валунов — возможно, пес раскапывает где-то кроличью нору. Нездешний с улыбкой зашагал дальше. Было холодно, слабое солнце не справлялось с режущим ветром. Он плотнее запахнулся в плащ.

Сатулам запомнится эта охота — не над одним воином придется им петь погребальную песнь. Нездешний вспомнил мальчика, который подкарауливал его в засаде, и порадовался, что не убил его. Что до других — они сами выбрали свою судьбу, и он о них не жалел.

Он уже различал людей в деревне и около нее: пастуха с длинным посохом и собакой на холме, женщин, черпающих воду из колодца, детей, играющих у выгона. Мирная картина.

Впереди по обе стороны тропы торчали два громадных валуна. Где-то заржала лошадь, и он остановился. Звук шел с востока. Нездешний посмотрел в сторону маленькой рощицы на склоне холма, но ничего не увидел из-за густого кустарника. Откинув плащ, он снял с пояса арбалет, натянул его и зарядил. “Бояться нечего, — твердил он себе, — вряд ли сатулы рискнут забраться так далеко на север”. И все же не трогался с места.

Где Рваный?

Настороженно ступая, он приблизился к валунам. Из-за камня выступила фигура с луком в руках. Зеленый плащ трепетал на ветру. Нездешний метнулся вправо, и пущенная стрела просвистела рядом с его лицом. Он упал на землю плечом вперед, рука от удара дрогнула, стрелы вылетели из арбалета и вонзились в мягкую землю на склоне. Нездешний вскочил на ноги и выхватил саблю.

Человек в зеленом плаще бросил лук и тоже вытащил клинок.

— Вот и хорошо, сразимся в честном бою, — с улыбкой сказал он.

Нездешний развязал плащ и сбросил его на землю.

— Ты, должно быть, Морак, — сказал он.

— Как приятно, когда тебя узнают, — приблизившись, молвил тот. — Я слышал, с саблей ты обращаешься не слишком хорошо, поэтому я дам тебе краткий урок, перед тем как убить.

Нездешний бросился в атаку. Морак отразил удар. Лязг стали эхом отдался в расщелине, и обе сабли блеснули на солнце. Морак, безупречно соблюдая равновесие, легко отражал все атаки, и его клинок уже задел щеку Нездешнего. Тот отшатнулся и взмахнул саблей, целя противнику в живот. Морак отклонился вбок.

— А ты не так уж плох, — сказал он. — Равновесие ты держишь хорошо, но твоей пояснице недостает гибкости, и это мешает удару.

Нездешний вскинул руку, метнув черный нож в горло Мораку, но тот загородился саблей и отбил нож в сторону.

— Превосходно. Но на этот раз ты имеешь дело с мастером, Нездешний.

— Где моя собака?

— Твоя собака? Как это трогательно! Ты стоишь на пороге смерти и беспокоишься из-за паршивого пса? Я убил ее, разумеется.

Нездешний молча отступил назад, на более ровную почву. Морак надвигался на него с улыбкой, не затрагивающей мерцающих зеленых глаз.

— Я не стану спешить с окончательным ударом. Буду ранить тебя то там, то сям. Сила будет покидать тебя вместе с кровью. Может быть, я услышу даже мольбы о пощаде?

— Сомневаюсь.

— Все молят о пощаде, даже самые сильные. Это зависит лишь от того, куда входит клинок. — Морак прыгнул вперед, и сабли опять сошлись со звоном. На руке Нездешнего остался еще один порез. Морак засмеялся. — Ты не впадаешь в панику — пока еще нет. Мне это нравится. Куда подевалась твоя дочка? Клянусь небом, я еще позабавлюсь с ней. Длинные ноги, крепкие мускулы. Я заставлю ее покричать, а потом распорю от живота до шеи!

Нездешний снова отступил, ничего не ответив. — Прекрасно! Разозлить тебя тоже не удается. Это большая редкость! Мне будет приятно найти твое слабое место, Нездешний. Когда же ты сломаешься? Когда я отрежу тебе пальцы? Или когда твоя мужская плоть зашипит на огне?