Волчье Логово

Гул сделался таким громким, что Бодалена мутило. Молодой дренай перешел через зал к открытой двери. За ней находился огромный, фута три окружностью, кристалл, парящий в воздухе между двумя золотыми чашами. Он вращался, разбрасывая вокруг крошечные молнии. Бодален пошел в комнату, где помещался кристалл. Стены в ней были обшиты золотом, на дальней частично сорванная обшивка обнажала искрившуюся гранитную кладку.

Но не кристалл и не золотые стены заставили Бодалена затаить дыхание.

— Гракус! — позвал он. Гракус вошел и тоже воззрился на громадный скелет у задней стены. — Что это еще за дьявольщина? — прошептал Бодален.

— Да уж, без дьявола тут не обошлось. — Гракус, став на колени, потрогал оба черепа и провел пальцами по шеям, ведущим к могучим плечам.

У этого зверя, как бы он ни назывался, было три руки, и одна росла прямо из гигантских ребер. Один из рыцарей попытался приподнять берцовую кость, но полусгнившее сухожилие удерживало ее на месте.

— Я ее даже обхватить не могу, — сказал он. — В этом существе футов двенадцать росту, если не больше.

Бодален оглянулся на дверь, не более трех футов в ширину и шести в высоту.

— Как же оно прошло здесь? — Гракус подошел и увидел на металлических косяках глубокие царапины, обнажающие камень.

— Как оно вошло, не знаю, — тихо сказал он, — но оно содрало себе пальцы до кости, пытаясь отсюда выбраться. Тут должна быть другая дверь — потайная.

Некоторое время они обшаривали стены, ища эту дверь, но так и не нашли. Бодален устал до предела, и голова разболелась еще пуще. Он пошел к выходу. Ноги под ним подкосились, и он свалился на пол.

Не в силах пошевельнуться, он увидел, как Гракус тоже упал на колени перед вертящимся кристаллом.

— Надо уходить, — пробормотал Бодален, пытаясь уползти прочь по золотому полу. Но глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

Пробудившись, как ему показалось, он увидел хижину на берегу ручья, пшеничное поле, далекие, в синей дымке, горы. За плугом, запряженным волами, шел человек.

Его отец.

Да нет же. Его отец — Карнак, а тот никогда в жизни не ходил за плугом.

Отец.

Смятение окутало Бодалена, как туман. Он взглянул на солнце, но солнца не было, лишь кристалл вращался высоко в небе, жужжа, как тысяча пчел.

— Хватит бездельничать, Гракус! — сказал пахарь.

"Гракус? Я не Гракус. Я сплю и вижу сон. Вот оно! Надо проснуться”. И Бодален на самом деле почувствовал, что просыпается. Он шевельнул рукой, но она точно застряла где-то. Он открыл глаза. Гракус лежал рядом с ним — совсем рядом. “Наверное, это он навалился мне на руку”, — подумал Бодален и попытался отползти, но Гракус двинулся вслед за ним, мотая головой и разинув рот. Бодален попробовал встать — и почувствовал непривычную тяжесть справа. Там лежал еще кто-то — и у него не было головы.

"Я лежу на его голове!” — в панике подумал Бодален и оторвался от пола. Безголовое тело поднялось вместе с ним. Бодалеп завопил. Оно было частью его самого — его плечи вросли в плоть Бодалена.

"Святые небеса! Успокойся, — сказал он себе. — Это всего лишь продолжение сна”.

Его левая рука исчезла в плече Гракуса. Бодален попытался вытащить ее, но обмякшее тело черного рыцаря только ближе придвинулось к нему. Их ноги соприкоснулись — и срослись.

Кристалл продолжал вращаться.

Бодален видел, как сливаются вместе тела остальных рыцарей, словно в какой-то безмолвной, противоестественной оргии. А между ними на золотом полу лежал громадный скелет.

Бодален закричал снова и лишился чувств.

Он очнулся, не помня ничего, напряг свои мощные мускулы, перевернулся на живот, уперся в пол тремя ногами и ударился двумя головами о золотой потолок. Это разъярило зверя, и одна из голов бешено взревела. Другая молча мигала серыми глазами на кристалл.

Двое других зверей еще спали.

Кристалл вращался, мерцая синим огнем между золотыми чашами.

Зверь приковылял к нему, вытянул свои три руки и тронул толстым пальцем синий огонек. Боль тут же прошила насквозь его исполинское тело, и обе головы взвыли разом. Одна из рук смазала по кристаллу, отшвырнув его к дальней стене. Синий свет угас, и все огни в комнате сразу померкли.

Почти полная темнота успокаивала. Зверь присел на задние ноги. Он был голоден. Из большого зала шел запах поджаренного мяса. Зверь подошел к порогу и увидел на полу за дверью маленькое дохлое существо, одетое в металл и кожу. Мясо было еще свежее, и голод зверя усилился. Он попытался выйти, но его туша не проходила в дверь. Он взревел и начал ломать каменную кладку над притолокой. Другие звери пришли ему на подмогу, и огромные камни постепенно начали поддаваться.

Кеса-хан открыл глаза и улыбнулся. Наблюдавшая за ним Мириэль заметила торжествующий огонек в его взоре.

— Теперь можно двигаться, — с сухим смешком сказал он. — Путь свободен.

— Но ты говорил, что идти больше некуда!

— Было некуда, а теперь есть куда. Это крепость — очень старая крепость, которая зовется Кар-Барзак. Завтра отправимся в путь.

— Ты многое от меня скрываешь, — упрекнула Мириэль.