Волчье логово

Перед моим детским взором проплывали великолепные и ужасные картины. Вот, в обжигающем сиянии, вырастает из тьмы пещеры архангел Джабраил и раскрывает перед потрясенным Мухаммедом священную книгу. Вот гордый халиф Умар отказывает в просьбе персидскому рабу, и тот вонзает в него кинжал на пороге мечети. Или, любитель роскоши Усман погибает от рук взбунтовавшихся египтян, и листы Священного Корана, которые он держал в руках, обагряются его горячей кровью… Бесстрашная Айша созерцает жаркую битву, сидя в душном паланкине, на спине у верблюда. Или честный и вдохновенный халиф Али внимает просьбе о перемирии, увидев на копьях воинов листы Корана…

Мои сны и мои грезы были пронизаны легендами о кровавой вражде и о преданности своей глубокой вере.

Мать рассказывала не только о великих и далеких временах, когда возникла ее религия, но и о своей любимой, удивительной стране. На свете есть такое благословенное место, где почти круглый год сияет солнце, где растут цветущие, пышные сады со сладкими, сочными фруктами, где в жаркий полдень в воздухе танцуют прохладные, тонкие струйки фонтанов. Ночью огромные звезды падают на землю, а до неба можно дотронуться рукой… Там живут страстные и пылкие люди, которые хранят в своих гордых сердцах чистую веру и вечную любовь. Почти все там говорят на языке Пророка, а синее небо прорезают острые, изящные башни прекрасных мечетей. И дома, и храмы там полны воздуха и света. Там не знают, что такое страх и тьма. Мужчины жестоки и ревнивы, а женщины невероятно прекрасны и целомудренны. Эта далекая, но дивная страна находится там, где христиане воюют с маврами. Во владениях испанских королей. Мавры называют ее «Аль-Андалуз». Когда-то она была огромна, но теперь от нее осталась лишь Гранада, да слава о былом безмерном величии…

Увлеченный восторженным повествованием моей матери, я стал чертить свои первые, неумелые рисунки. С них смотрели на меня гордые, жестокие халифы и эмиры, пугливые, как быстроногие лани, прекрасные девушки, закутанные в расшитые покрывала. В зеленых садах щебетали сказочные, чудесные птицы…

Но недолго мне было суждено жить в том маленьком раю, каким была для меня наша светлая, красивая комната.

Первым гостем, часто нарушавшим наше ангельское уединение, был мой отец. Он не был со мной ни суров, ни строг, но и особой любви и внимания тоже никогда не проявлял. С матерью он говорил свободно и легко, но без вежливости и изящества. Он был воином, не привыкшим к лишним любезностям.

Немного позже в нашей мирной жизни появился другой чужой человек, священник. Это был отец Франсуа. В те далекие времена он был молод, очень красив и приятен в обращении. Впрочем, он и сейчас почти не утратил своего былого очарования. А я? Во что превратился я за эти долгие годы?..

Отец Франсуа приходил почти каждый день, вел с матерью долгие, умные и увлекательные беседы, из которых я не понимал почти ни слова, и читал нам Библию. Он горячо и увлеченно рассказывал нам о величии бога, о временах первых христианских мучеников и жестоких страданиях Христа во имя рода человеческого… Мать только загадочно улыбалась. Ведь нам с ней уже была известна истина. Напрасно христиане бранят и поучают нас. Они еще не уверовали. Что бы они сказали, если поняли бы, что все в руках милосердного Аллаха?..

Несмотря на то, что отец Франсуа пылко пытался обратить нас в свою веру, не ведая, что нам уже известно последнее откровение, я горячо полюбил его. Сначала я сторонился чужого монаха, похитившего у меня драгоценное внимание моей дорогой матери, но вскоре мое дикое сердце оттаяло. В ответ на мои злобные взгляды отец Франсуа мягко улыбался, встреченный моим мрачным молчанием, он говорил со мной спокойно и ласково, без тени обиды. Я убегал при его появлении, он дарил мне лакомства и книги. Разве мое упрямство и замкнутость могли устоять перед этой искренностью, добротой и горячей любовью к людям?

Скоро он стал моим лучшим другом. Я показывал ему свои первые рисунки, брал у него благочестивые, христианские книги и узнавал все новые и новые вещи о его вере. Когда я стал старше, то часто поверял отцу Франсуа все свои горести, обиды и мучительные сомнения. Не знаю, как ему это удавалось, но он всегда находил нежные и искренние слова утешения, которые излечивали раны моей страдающей души…

Шло время. Я немного подрос, и мне пришлось сменить свой длинный и удобный костюм на валлонскую, узкую одежду, пришлось познакомиться с другими покоями в замке, научиться есть, сидя за столом.

Я уже не мог все свое время проводить с матерью и отцом Франсуа. Я должен был теперь видеться с отцом и моим старшим братом. Ибо у меня был старший брат, Матье де Сойе, с таким же белым лицом, как и у всех валлонов. Он был сыном отца от его первой жены, которая умерла еще до того, как отец отправился на Восток в поисках богатой добычи и счастья…