Волчье Семя

– Ты это брось! Мишка твой – фуфлыжник голимый! А Борька – подстилка вентская! Мариуш? Хрен его знает! Но дочка у него – кремень! С одним ножом на полутысячу кроатов вышла! И всех порезала! Кто брешет? Я?! Да у кого хошь спроси, все это знают! О чем я? Ах, да! У такой девки и отец должон быть соответствующий! Качиньскому згода!

* * *

– А вот еще! Приходит как-то пан Качиньский к пану Новаку…

* * *

– Вот так, – пан Карел грустно трясет пустой баклагой. – А ты говоришь, крули…

– К словам можно добавить две телеги вина, только что подогнанные Мариушем, – вкрадчиво подсказывает пан Багира. – Анжуйское позапрошлогоднего урожая. Сбор с южных склонов горы Котильяк!

Темнота звенит разноголосьем:

– Что за беда, пусть пан Мариуш будет крулем!

– Всё равно его венты убьют!

– Или он умрет от сварожских мечей!

– Где вино-то, Багира? – седоусый вешает баклагу на пояс.

– Там, – мурлыкает улыбчивый, указывая направление, – на излучине…

* * *

– А вдоль дороги мертвые с косами стоят! И тишина…

– Брехня!..

* * *

Нестройный хор выводит:

«Эх, слева нас рать, и справа нас рать,
Хорошо с перепоя мечом помахать!»

* * *

Гудит голосами летняя ночь, сверкает огненными узорами. Шляхта готовится к выборам нового круля. _______________ * По одной из версий фамилия Сапега произошла от глагола «сапать» (хватать, хапать). * Совпадение в этой главе отдельных эпизодов со сценами из различных шедевров советского кинематографа совершенно случайно. А кто эти фильмы не смотрел – сам виноват.

Глава 22

К Кохфельде вышли к темноте. В село не сунулись, ограничившись осмотром с верхушки высоченной сосны. Большое село. На город не тянет, конечно, ни размером, ни статусом. И стен нет. Но большое. Даже что-то типа рыночной площади присутствует. И замок баронский чуть на отшибе. Вполне себе ничего замок: стены в неплохом состоянии, ров явно не пустой, хотя что там плавает – непонятно. Может, водичка с неприятными рыбками, а может – нечистоты вперемешку с полусгнившими трупами. При штурме еще неизвестно, что хуже. Деревня братьев не интересовала, чай не на рынок за пряниками собирались. Замок – уже лучше: где один владетель обретается, может и другой случаем оказаться. Как туда попасть – вопрос сложный, но решаемый. Сначала неплохо бы выяснить, кто, где и когда.

А как? В Нейдорф заходить не стали. Слишком много знакомых, кто-нибудь да попадется, и пойдет гулять слушок, что сгинувший три года назад бабочник нарисовался. А что знают трое – знает и свинья, недаром в Хортице феню учат столь же прилежно, как поленский или черсидский. Двое знающих – Медвежонок и Коготь – есть, больше не требуется. И так в Полении засветились по полной. Можно было, конечно, дачку Занозе не передавать, а толку? Ядвига не дура, мигом поймет, кто бандитский лагерь зачистил. Медвежонок хоть когти и не применял, но отработал в лучших традициях старшего брата. Так что хрен бы «невеста» обманулась. Зато обиделась бы. Так тоже надуется, но не столь сильно.

На рынке Допхельма покрутились, успешно избежав общения и с блатными, и с легавыми. Прошлись по рядам, присмотрелись, подкупили немного жратвы подешевле. Главное – уши погрели. Там и разжились слухом, что армия функов возле Кохфельде скапливается. Долго не задерживались, чтобы к вечеру уже покинуть земли Фейербахов. Другой владетель, другие люди…

Слухи подтвердились, функами село просто кишело. В саму деревню армия не вошла, стала лагерем в стороне, начисто вытоптав луга. Сенокос сервам предстоял напряженный. Хоть поля практически не тронули, похоже, местный владетель голову иногда и по назначению использовал, сумел оградить своё живое имущество от голода. Где армия, там и начальники, только беда в том, что войска всё подходили и подходили. А в такие моменты нужный человек где угодно оказаться может.

– На рынок пойдем? – спросил Медвежонок.

Коготь грустно вздохнул. Идти не хотелось. Село-то большое, а всё одно не город, все друг друга знают. Нарваться, что раз плюнуть. Хоть с пацанвой схлестнуться, хоть стражникам баронским на глаза попасться – всё плохо. Но и не ходить не выйдет. В лес никто нужных сведений не принесет.

– Заночуем, – принял решение старший. – А там видно будет. Утро вечера мудренее.

Костер зажигать не стали, не для того забивались в чащу, чтобы огнем на всю округу светить. Как не скрывай, а острый глаз что-нибудь да увидит, а чуткий нос еще и учует. Может, и нет у функов велетов, а береженого и Перун бережет. Вполне можно ночку пережить на хлебе и воде, особенно если к хлебушку сыр прилагается. И всё равно спать решили по очереди.

Коготь свою половину ночи просидел впустую: не вываливались на крохотную полянку оборванцы с вилами и рогатинами, не налетали с диким посвистом кроатские находники, не ломились через лес пьяные вусмерть вентские ополченцы… В общем, никто не хотел проверять на собственном брюхе остроту Когтева ножа. Жаль, конечно, но может, и к лучшему.