Волчье Семя. Дилогия (СИ)

Вряд ли Фрида намного пережила бы собственных жертв, не приведи судьба к месту трагедии ватагу Кривого. Разговор у битого жизнью атамана и доведенной до отчаянья девчонки получился сложный, но получился. Идея заиметь в ватаге собственную травницу понравилась Кривому больше варианта одноразового развлечения. И слово своё тати сдержали: за дюжину лет, проведенных в ватаге, никому даже в голову не пришло использовать знахарку как женщину. А может, и не слово было тому причиной, а воспоминания о катающихся по земле от рези в животах святых братьях. Многому, ох многому научилась Фрида за эти годы! Хватило, чтобы возглавить ватагу после той засады, что стоила жизни Кривому, и не только ему. Шесть лет была травницей, еще шесть атаманшей. И какой атаманшей!

Она не мелочилась, не разменивалась на караваны купцов и путешествующих в соседний замок жен владетелей. Ни те, ни другие не возят с собой много денег. А рулоны черсидского шелка и фамильные сережки еще надо суметь продать. Скупщик, сдавший Кривого, мертв, но кто может поручиться за честность его последователей? А чтобы покуситься на обозы, везущие налоги в королевскую казну, надо иметь не ватагу, а армию. Нет, только монахи Ордена! Богатые и наглые, уверенные в своей силе и неприкосновенности, возящие с собой всё своё богатство, и даже собранную десятину сопровождающие несчастным десятком бойцов. Святые братья охотились на вильдверов и ведьм, а ватага Пустельги охотилась на святых братьев, никогда и никого не оставляя в живых. Атаманша ничего не забыла.

Старая экономка оторвалась от воспоминаний. Навыки Пустельги сейчас не помогут. Из завязок юбки можно соорудить гарроту, страшную удавку сиверов, и отправить к Господу первого же, кто войдет в камеру. Но, увы, только одного, да и то нет уверенности, что хватит сил достаточно крепко затянуть петлю. Годы, годы... Можно собрать в мешочек выкрошившийся из стен раствор и мелкие осколки камней. Мешочка нет, но есть всё та же юбка. Из нее же и веревочку сделать. Даже рукоятку сплести. Получится кистень, любимая игрушка Кривого. Один раз хорошо взмахнуть должно выйти. Но опять же только один. А что значит один ублюдок, когда на её счету не одна сотня? Не о том надо думать, не о том. Через час-другой потащат на допрос, и на этот раз цацкаться не будут. Это с куницами можно соревноваться в остроте ума и актерском мастерстве. Для действительно умного человека они страшны только в бою. Пустельга была молодой и глупой, потому и совершила свою единственную ошибку, напав на трех всадниц в белых плащах с изображением гибкого зверька. Всадницы оказались вильдверами, и ватаге пришел конец. Чудо, что самой удалось уйти. Но обиды на куниц Фрида не держала: то была честная схватка. Так же, как и допросы последних дней. Но куницы уже покинули замок, а функи... Святые братья предпочитают другие методы, уж своего старого противника атаманша изучила вдоль и поперек. Под пытками скажешь всё. А даже если сможешь промолчать... Молчание - тоже ответ.

Фрида усмехнулась. Проснулась почти легендарная атаманша после тридцатилетней спячки. Проснулась и ищет выход. Нет его, этого выхода. Может, надо было тогда, после разгрома, собирать новую ватагу и продолжать охоту. Орден еще не раз умылся бы кровью, особенно если бы удалось найти пару вильдверов. Или пойти на контакт с куницами. Впрочем, к этому Пустельга тогда была не готова. Опустошена была и растеряна. Хотела спрятаться и отсидеться. Барон фон Кох подвернулся как нельзя кстати. Не нынешний барон, а его покойный отец. Неудачная охота, понесшая лошадь (а почему бы ей не понести, для этого специальная свистулька есть), вылетевший из седла владетель и как нельзя кстати оказавшаяся поблизости травница. Сама покалечила, сама вылечила. И вполне логичное приглашение в замок. Сначала погостить, закончить лечение, потом...

На этот раз улыбка старухи была доброй и ласковой.

Стефан. Человек, резко изменивший её судьбу, сумевший растопить лёд, что двенадцать лет сковывал сердце. Да, Фрида влюбилась. В этом не было ничего плохого, она никому не переходила дорогу, Стефан был один. Он раскрыл знахарке свою тайну и предложил руку и сердце. Сердце Фрида приняла. От руки отказалась. И рассказала о себе всё. Так было правильно. Ради него осталась в замке фон Кохов. И прожила здесь почти тридцать лет. Хорошо прожила. Жалко, дочка, единственный плод их со Стефаном любви, умерла родами. Но осталась Сабина...