Волчье Семя. Дилогия (СИ)

- По такой логике нам и пяти достаточно, - кивнул Медвежонок. - Только логика твоя неверная. Оба раза ребенка грудью кормили. И оба раза посреди леса. Это что значит?

- Не знаю.

- Это значит, что встретив в лесу ребенка, кормящие мамы становятся добрыми и радушными. А тебя они встретят или меня в Облике - не так уж и важно. Вывод?

- А хрен его знает... - Вилли окончательно запутался в рассуждениях старшего товарища.

- Эх, Кукушонок, - расстроено махнул рукой велет, - ничего ты не понимаешь в статистическом анализе. Надо искать кормящую маму!

Слов 'статистический' и 'анализ' Вилли раньше не слышал и об их значении не догадывался, а потому сразу перевел вопрос в практическую плоскость:

- И где их искать?

- Хороший вопрос! - Медвежонок сорвался с места и исчез в зарослях. Через минуту оттуда донеслись звуки борьбы и грозное рычание, плавно переходящее в жалобный визг.

- Кукушонок! Давай сюда! И проглотку эту с собой тащи!

Приказы любого из братьев Вилли давно привык выполнять без обсуждения и обдумывания, потому, подхватив сестренку, ломанулся на голос, не выбирая дороги.

- Кормящую маму нашел! - довольный Медвежонок сидел возле большого выворотня, а у его ног, распятая за все четыре лапы, жалобно скулила сквозь связанные челюсти матерая волчица. - Подкладывай сестренку к сосцам!

- А она того... - остолбенел мальчик. - Не укусит?

- Пусть только попробует! Её дело ребенка кормить, а не кусаться!

Вилли осторожно приблизился:

- Ты уверен, что её молоко Урсуле подойдет?

- А почему нет?

- Ну... Волчье всё-таки...

- Все звери - братья, - уверенно сказал Медвежонок. - Я в Хортице книжку одного антийца читал, так там вообще волки человеческого детеныша вырастили!*

- И что с ним стало? - заинтересовался Вилли.

- С антийцем? Понятия не имею!

- Нет, с детенышем.

- Сначала был волк как волк, а потом быковать сильно начал: тигру пасть порвал, собачек диких на ноль помножил. В общем, без Облика не обошлось, это точно. В конце концов совсем у него крыша съехала, к людям ушел, бедолага! Ты ребенка-то пристраивай, сам говорил, что она кушать хочет.

Поначалу соски волчицы Урсуле не понравились, но голод не тетка, и через пару минут девочка вовсю чмокала, морща нос, кривя губы, но ни на миг не отрываясь от источника пищи.

- Ну вот, - удовлетворенно улыбнулся Медвежонок. - Вопрос с кормлением решился сам собой.

- Мы чего, волчицу с собой потащим?

- Ага, - Медвежонок метнулся к зарослям и вынырнул с каким-то зверьком в руках. - С волчатами и логовом! Нет уж, пусть сидят под своим выворотнем! Мясом им заплатим, - он помахал добычей, -и в расчете.

- А что, каждый раз волчицу ловить будешь? - удивился Вилли.

- Почему обязательно волчицу? Что поймаю, то твоей сестренке сосать и придется, от барсучихи до лосихи. Заодно и пищей обеспечим свежей и разнообразной.

Пока велет говорил, из-под выворотня высунулся крохотный волчонок, понюхал воздух и, нелепо переваливаясь с боку на бок, засеменил к матери. Добравшись, убедился, что все доступы к соскам перекрыты человеческим детенышем, возмущенно запищал и попытался оттеснить младенца, но нарвался на ответный пинок. Оскалил пасть, но пустить её в дело не успел, ухваченный за шиворот сильной рукой.

- Смелый зверек, - Медвежонок внимательно рассмотрел наглеца. - Но глупый! Крысу ешь, давай, - поставил волчонка на землю и подсунул ему под нос свою добычу.

Зубы зверька тут же сомкнулись на лапе нового противника. Крыса, слегка помятая, но превосходящая волчонка и размерами, и силой, легко вырвалась и развернулась в сторону охамевшего детеныша, но пальцы вильдвера задрали ее морду вверх, оголяя горло, в которое немедленно вцепились волчьи клыки.

- Хороший будет охотник, - улыбнулся Медвежонок. - Как там наша?

- Наелась, - сообщил Вилли. - Не хочет больше.

- Тогда пеленай, и двигаем. Нечего здесь загорать! ________________ * Совпадение рассказываемого Медвежонком сюжета с известным в нашем мире произведением Р. Киплинга совершенно случайно.   Глава 56

Вновь подняли шум собаки. Разом зашлись в злобном лае, временами переходившем в рычание. Псы бесились, бросались на стенку вольера, требуя выпустить их на волю. Так что стук не стал неожиданностью. Громкий, требовательный. Колотили не рукой, а латным сапогом. Ничего страшного, сапог - не таран, ворота не вынесет.

Старик усмехнулся: повадились по ночам в гости ходить. Оперся на клевец, повернул на полоборота жердь на краю вольера. Вежливо поинтересовался:

- Кого Нечистый несет посреди ночи?

- Именем Господа нашего! - разнеслось снаружи.

- Помолимся, - хозяин благочинно осенил себя знаком и начал громко читать псалом. На колени, правда, вставать и не подумал, но того сквозь ограду не видно.

За воротами помянули задницу Нечистого, но прервать молитву не решились, несколько голосов даже присоединились к песнопению. Старик, молясь, двигался по двору, наводя порядок. Там жердь повернет, здесь чурбачок передвинет. К концу молитвы оказался у ворот. Откинул засов, отошел, пятясь.

Подворье наполнилось латниками.