Волчье семя (СИ)

  Завидев вдали башни Нейдорфа, Коготь сошел с дороги и потащил приятеля вдоль узкой полоски леса, окаймлявшего огромное поле. Лесок вывел их к большому вонючему ручью. Или маленькой речке.

  - Из города течет, - пояснил Коготь. - Всё дерьмо городское здесь плавает! Потому и воняет. По нему в город пройдем.

  Медвежонок посмотрел на мутную воду. Степенно покачиваясь, проплыл раздутый труп в одном исподнем, выставив в небо облепленную нечистотами бороду. Как упрек Господу. Коготь отследил взгляд товарища.

  - Я ж говорю, всё дерьмо здесь плавает. Мытарь местный. Декада, как подломили. Здесь искали уже, еще до того, как я в гастроль ушел. Придержал кто-то жмурика, а сейчас выпустил.

  - Туда лезть придется? - спросил Братишка.

  Не то, чтобы брезговал, навоз в деревне - дело привычное, но пачкаться не хотелось.

  - Не-а, - махнул рукой Коготь, отрывая от ближайшего пня мох. - Посуху пройдем! Только сопелку надо будет заткнуть, - он протянул часть напарнику. - А то задохнемся!

  Ручей нырял под городскую стену, оставляя над собой совсем небольшой зазор. Пришлось ползти по самому краешку, благо отверстие было немного шире речки.

  - Здесь же и враг залезть может, - прошептал Братишка.

  - Решетки опускаются, - пропыхтел ползущий впереди Коготь. - Когда аларм объявят. Их вышибить можно, только если в Вонючке по шейку стоять. А большинству, так и с головкой будет.

  Он высунул голову из дыры и внимательно огляделся.

  - Чисто!

  Оба выбрались наружу. Точнее, внутрь города. Коготь еще раз огляделся и затрусил вдоль стены налево. Потом свернул в небольшой грязный переулок, скользнул вдоль забора, нырнул в дырку и четырежды стукнул в покосившуюся дверь крохотной хибары. Дверь открылась. Невысокий, не выше Когтя ростом, сухонький узкоплечий старичок окинул обоих подозрительным взглядом и недовольно буркнул:

  - Чего надо?

  - Клифт малый, - Коготь не обратил на не слишком теплый прием ни малейшего внимания. - И шкеры. Только чистые. На него, - он кивнул на Отто. - Чтобы в масть было. Братишка это мой.

  - В долг? - прошамкал старик.

  - Обижаешь, - нахмурился Коготь. - Форс имею!

  - Линьковые? На свежаков работаешь?

  - Белки! - Коготь осенил лоб Знаком. - Даже не беговые!

  Старичок исчез в доме, чтобы вскоре появиться с рубахой и штанами в руках.

  - Пойдет?

  Коготь придирчиво осмотрел вещи, заставил Отто переодеться и, после недолгой торговли всыпал в ладонь старику горсть медяков. Дверь тут же закрылась.

  - Паук - барыга честный, - сообщил Коготь уже на улице. - Раз сказал 'чистые' - так оно и есть. Можно носить без опаски. Потому все шмутье к нему идет. У него ойро без счета!

  - А не боится, что самого подломят? - охраны у торговца Медвежонок не заметил.

  - Даже не думай! - зашептал Коготь. - Прошлой весной гостевые с Юга дернулись. Пятерых к лепилам унесли.

  - К лекарям?

  - Ну да! Не убивает он! Кости переломал и легавых вызвал. То не западло, раз на блатняка хвост задрали. Лепилы подлатали, и на кичу. А оттуда ни один не вышел. У Паука лапы длинные. И Пауком его не называй, не любит он свое погоняло.

  Под разговор Коготь задними дворами и закоулками привел новоиспеченного брата в район, застроенный полуразваленными халупами, рядом с которыми хибара Паука выглядела королевским дворцом. Долго присматривался, прежде, чем подойти к одной из них, внешне неотличимой от других. Наконец, произнес:

  - Вроде, не было никого.

  - Я перекинуться могу, - прошептал Отто. - И понюхать.

  - Не вздумай! - прошипел Коготь. - Вообще забудь, что умеешь! Я пойду, гляну. Если всё нормально - выйду, махну. Выждешь немного, и иди. А если меня повяжут - ты слинять успеешь!

  - Тогда точно перекинусь, - не согласился Медвежонок. - Отобью тебя. Деда не смог, брата терять не хочу!

  Коготь странно посмотрел на напарника:

  - Ладно, посмотрим.

  Он скользнул вперед, подкрался к двери и скрылся внутри дома. Снова появился на пороге и подал знак.

  Внутри было... Плохо было внутри. Неровный земляной пол, на котором валялся всевозможный мусор: обломки камней и гнилых деревящек, полуистлевшие от старости тряпки, окаменевшее дерьмо, а запах, витавший под щелястой крышей, однозначно намекал, что не только окаменевшее... Да еще старое кострище посередине.

  - Ну как хаза? - спросил Коготь.

  Медвежонок только крутил головой, не понимая, как здесь можно жить.

  Страшно довольный произведенным эффектом, Коготь прошел к дальней стене, уперся в нее ногой и двумя руками, для чего пришлось принять на удивление неудобную позу, и толкнул. Часть пола уехала в сторону, открывая ведущую вниз лестницу.

  Вслед за товарищем Отто спустился вниз. Люк закрылся, и Коготь зачиркал кресалом. Неяркий колеблющийся свет лучины выхватывал только стены уходящего в глубину хода.

  - Пошли, - скомандовал Коготь, меняя лучину на факел из лежащей рядом стопки, завернутой в промасленную холстину, - а то света не напасешься. Тут идти и идти!