Даша сидела, не прикасаясь к своей ложке. Ей было страшно. В тишине послышалось, как стукнула дверь снаружи, потом отворилась вторая, и в дом, согнувшись, вошел высоченный парень.
Даша даже приоткрыла рот – настолько он был огромный. Его спокойное лицо ничего не выражало, а белокурые, холодного зимнего оттенка, волосы, стянутые в хвост, спускались почти до поясницы.
Парень поднял взгляд, и глаза их с Дашей встретились. Она почувствовала странный укол в сердце, который словно отозвался у нее во всем теле. Одна секунда, но Даша вдруг поняла, что за эту секунду что-то такое произошло, нечто настолько значимое, что изменило разом всю ее жизнь. Парень тоже едва заметно вздрогнул, видимо, его тоже укололо. Они с Дашей смотрели друг на друга, чуть удивленно, почти завороженно.
– Привет, Рус! – нарушил тишину Ерема. – У нас тут гости. Садись за стол, все расскажем.
Рус молча кивнул, одарил Дашу коротким взглядом, повесил свою куртку на вешалку, и пошел умываться.
Когда Рус присоединился к общему столу, отец вкратце рассказал суть дела. Что Ермолай не послушал его, поехал туда, куда не надо и притащил чужую в дом. Что теперь делать – неясно.
Ермолай не утерпел.
– Надо ее в поселок отвезти, – заявил он всем. – Я могу. Сейчас если выехать, то…
– Ты ополоумел? – взорвался отец. – Куда ты ее повезешь, сегодня первая Луна! До ночи не успеешь!
– Успею! – не сдавался Ермолай.
– Не успеешь, – мрачно отрезала мать. – Дорогу размыло, дожди были. Еще и сядешь в грязи.
– Я лучше всех машину вожу, не сяду! – зарычал Ермолай.
– Лучше у нас ее оставить, пока Луна не сойдет, – вставил Ерема.
Отец зарычал низким голосом, и рука его дернулась, словно он уже хотел отвесить сыну подзатыльник.
– А отвечать за нее ты будешь? – рычал отец. – Ты, рыжий дурак?
– А что, а что? – засуетился Ерема. – Задняя комната запирается. Там переночует. Ничего не случится. Я ей чай с валерианой заварю и душицей…
– С волчьим лыком сразу завари! – рявкнул отец. – Послал господь детей, не дети, а идиоты! А ты что думаешь?
Оба брата, отец и мать уставились на молчаливо хлебавшего суп Руса. Тот поднял взгляд от тарелки и внимательно посмотрел на Дашу. У той снова замерло сердце. Глаза у Руса были красивые, в густых-густых ресницах. Но взгляд пугал – как будто в бездонную темную пропасть смотришь.
– Везти мне ее? – снова влез Ермолай.
Рус отрицательно покачал головой и отломил себе еще хлеба.
– Что ж, тут на все три ночи оставить? – нахмурился отец.
Рус кивнул, посмотрел на него и улыбнулся.
– А-а, да ну вас к свиньям, делайте, что хотите, выкормил на свою голову идиотов! Если что – ваша ответственность.
Отец в сердцах вскочил, не доев, и вылетел из дома, хлопнув дверью. Ермолай с рыжим Еремой переглянулись. Рус спокойно продолжил хлебать суп. Мать встала, и принялась уносить еду со стола. Даша смотрела, как Рус дохлебал суп, встал, взял с вешалки свою куртку, и тоже ушел.
– Чаю хотите? – спросил Ерема.
Ермолай вместо ответа фыркнул.
После ужина Даша помогала рыжему Ереме мыть посуду. Вернее, он ее мыл в тазу с теплой водой, а Даше отдавал вытирать.
– Почему вы не можете меня в город отвезти? – спросила Даша.
– Потому что до ночи никак не успеть, – виновато вздохнул Ерема.
– А ночью почему нельзя?
– Потому что… нельзя, – замялся Ерема. – Дороги очень плохие. Опасно.
– А почему ваш папа так против, чтобы я тут осталась?
– Ну, – Ерема снова замялся. – Видишь ли, он чужих не очень любит. Как бы вот. И потом, мы ночью все на рыбалку поедем. А тебе придется одной остаться.
– Как на рыбалку? – опешила Даша. – Ты же говоришь, что ночью опасно?
– Это в город ехать опасно, а на рыбалку самое оно, полнолуние сегодня, при луне и ловить, – пояснил Ерема.
Даша поняла, что он врет. Даже не то, чтобы прям врет, а чего-то не договаривает.
– Хорошо, тогда возьмите меня с собой! На рыбалку.
– Нет, нет, ты что, это невозможно, – всполошился Ерема. – В машине места не хватит. Да и вообще… Нельзя! Ты не умеешь, с непривычки всю рыбу испугаешь, промокнешь, застудишься… У тебя ни сапог, ни одежды.
Даша открыла было рот, но тут же его закрыла. Что толку спорить? Тем более, что ей вовсе не улыбалось тащиться на рыбалку куда-то по темноте и глухомани. Лучше выспаться.
– А Рус, он немой? – спросила Даша, вытирая последнюю тарелку.
– Еруслан-то? – переспросил Ерема. – Не, он просто разговаривать не любит. Молчит больше.
– Вы не похожи все, даже странно, что родные братья, – заметила Даша.
Ерема широко улыбнулся, снова показав ямочки на щеках.
– Ну, так вот, – развел он руками. – Ермолай в отца, я – в мать.
– А Рус? – спросила Даша.
– А Рус у нас особенный, – серьезно ответил Ермолай. – Он ни на кого не похож.
Ерема взял ведро с грязной водой и пошел на улицу. Даша отправилась за ним.