Волчье время. Германия и немцы: 1945–1955

Следует отметить, что Ганс Хабе был убежденным противником запрета на «братание». Он считал, что денацификация возможна лишь при условии, что союзники смешаются с немцами и уже там отделят пшеницу от плевел. Кроме того, он не мог представить себе нормальную редакцию без дружеских связей. Уже хотя бы поэтому немецкие и американские сотрудники должны работать в тесном взаимодействии друг с другом. Первое детище Хабе – Die Neue Zeitung – появилось на свет 17 октября 1945 года в Мюнхене. Это была межрегиональная газета под его редакцией, издаваемая Information Control Division американской военной администрации, «американская газета для немецкого населения», как говорилось в самом названии, но при этом как минимум наполовину – бюллетень немецкой интеллигенции. В ней печатались все, от Теодора В. Адорно до Карла Цукмайера, все, кому было что сказать: Макс Фриш, Александр Митчерлих, Герман Гессе, Альфред Дёблин, Томас и Генрих Манны, Альфред Керр, Петер Зуркамп, Ода Шефер, Ильзе Айхингер, Луизе Ринзер, Фридрих Люфт, Райнхардт Леттау, Герман Кестен, Вальтер Йенс, Вольфганг Борхерт, Рут Андреас-Фридрих, Урсула фон Кардорфф, Гюнтер Вайзенборн – это лишь несколько имен, которые наглядно демонстрируют широкий спектр публиковавшихся в газете материалов. На роль заведующего литературным отделом Хабе пригласил Эриха Кестнера, а его заместителем назначил Альфреда Андерша. В составе американского штаба редакции работали Штефан Хайм и другие немцы, например Вернер Финк, будущий ведущий телевикторин Роберт Лембке и Хильдегард Хамм-Брюхер, которая позже, уже как член Свободной демократической партии Германии и государственный министр в министерстве иностранных дел, станет одним из серьезнейших политиков молодой республики. Для нее, молодого редактора отдела науки, работа в этой газете была школой демократии: «Это была школа мышления; опыт рос не по дням, а по часам… И обращение с нами было демократичным и открытым, с этой точки зрения я всего за три года прошла такой путь, какой другие – те, что сохранили авторитарное мышление, – может быть, осилили лишь за двадцать лет».[292][293][294]

Die Neue Zeitung была солидной газетой: большого формата, с элегантным оформлением, умной и острой. На ее страницах и в самом деле снова кипели страстные споры, от чего немецкие читатели отвыкли давно – с 1933 года. Например, уже в одном из первых номеров философ Карл Ясперс в своем «Ответе Сигрид Унсет» оспорил коллективную вину немецкого народа. Норвежская писательница, лауреат Нобелевской премии, выразила уверенность в невозможности перевоспитания немцев, поскольку их злодеяния были «следствием немецкого мышления», для которого всегда были характерны высокомерие, спесь и агрессивность. Она считала, что немцы не подлежат исправлению: чтобы оно состоялось, дети должны были бы порвать со своими родителями. На статью Унсет Ясперс ответил следующими словами: «Огульное осуждение целого народа или каждого человека, принадлежащего к этому народу, есть, на мой взгляд, требование, противоречащее человечности». Он считал возможным даже «самовоспитание» немцев. Для этого, впрочем, требовалось признание в убийстве многих миллионов людей, безжалостное выяснение собственной ответственности за терпимость к режиму и приспособленчество, а также открытое обсуждение прошлого: «Важно вновь обрести нашу немецкую жизнь в условиях правды. Мы должны научиться говорить друг с другом». Это означало ни много ни мало изменение характера – глубинное, в сторону диалогической речи: «Оперирование догмами, привычка орать друг на друга, гневное возмущение, апеллирование к чести, дающее право с оскобленным видом обрывать беседу, – все это должно остаться в прошлом».[295][296][297]

Die Neue Zeitung была форумом независимых умов и на редкость плюралистическим печатным органом, чего никто не ожидал от оккупационных властей. Где еще печатались одновременно Теодор В. Адорно и Людвиг Эрхард? Росту популярности газеты больше всего, конечно, способствовал литературный отдел, которым руководил Эрих Кестнер и который занимал треть газеты. Ганс Хабе, который в каждом выпуске публиковал свои комментарии и другие материалы и строго, но соблюдая принцип коллегиальности, руководил редакцией, нежился в лучах славы и радовался растущим тиражам – два с половиной миллиона и еще три миллиона заказов, которые пока невозможно было выполнить из-за нехватки бумаги.