Волчье время

Нойе прибыл в форт Эбер, исполненный самых мрачных ожиданий. В прошлом моряки из хирда Королевы не особо жаловали своих соотечественников, служивших императору, и Нойе полагал, что его ждет неласковый прием.

Когда лорд Ирем вызвал к себе Альбатроса с Юлианом Лэром и спросил, что бы они хотели получить в награду за охоту на Белоглазого, Нойе с самого начала ждал какого-то подвоха. Нойе был уверен, что лорд Ирем не забыл, как они помогали Меченому прятаться от Ордена. Однако упустить такой прекрасный шанс и отказаться от награды представлялось глупым и обидным. Обменявшись с Нойе быстрым вороватым взглядом, Лэр все же решился попросить мессера Ирема о месте в гвардии - и тут же получил его. "Чем Хегг не шутит, может, он действительно больше не злится, что мы помогали дайни" - сказал себе Нойе, и объявил рыцарю, что он всегда мечтал командовать собственным кораблем.

Лорд Ирем выразительно прищурился. "Думаю, я смогу это устроить" - сказал он с холодной многообещающей улыбкой, от которой сердце Нойе сразу же наполнилось тревогой.

Альбатрос не сомневался, что, отправив его к Айе, мессер Ирем в очередной раз проявил свое издевательское чувство юмора. Однако его ожидания не оправдались. Королева приняла его и его спутников весьма радушно, а пару часов спустя, во время ужина, Нойе сидел с ней рядом за столом, словно какой-нибудь почетный гость. Трапезы в Серой крепости обычно состояли из пресных лепешек, солонины, мидий и копченой скумбрии, которую хирдманны усердно запивали пивом, но ради вновь прибывших к трапезе добавили несколько праздничных блюд - тушеную в горшочках камбалу с пряными травами, рыбный пирог и круг овечьего сыра. Однако Альбатросу было тяжело сосредоточиться на ужине - он не мог отвести глаз от маленькой девочки, которая сидела на коленях Айи и сосредоточенно выстраивала на краю ее тарелки что-то вроде крепостной стены из хлебных корок и обглоданных костей. На вид этой малышке было года три, и, сопоставляя сроки, Нойе ощущал, как в животе у него все сжимается от странного чувства - то ли ужаса, то ли азарта.

Если у него и были некоторые сомнения по поводу того, кем был отец девчонки, то они рассеялись, когда малышка на секунду обернулась. Альбатрос успел увидеть только перепачканный подливкой подбородок и большие, светло-серые глаза, однако по спине у Нойе поползли мурашки.

Нойе быстро обнаружил, что Айя не делает никакой тайны из того, кто был отцом ее ребенка, но сам Альбатрос так и не смог привыкнуть к этой мысли - вероятно, из-за отношений, которые вскорости установились между ним и Королевой. Временами, когда Айя нежилась в постели, опираясь на высокие подушки и потягивая из бокала темное вино, Нойе смотрел, как отблески камина золотят молочно-белую кожу на ее плечах и на маленькой, округлой, почти девичьей груди, и мучительно желал, чтобы лорд Ирем был здесь совершенно ни при чем, а Айрис была бы их общей дочерью.

Айе он об этих мыслях, разумеется, не говорил.

...Когда Нойе, преодолевая подступающую к горлу тошноту, поднялся по крутой и узкой лестнице на смотровую башню, Королева, как и следовало ожидать, уже стояла там. Холодный, мокрый ветер развевал полы ее плаща, пытался растрепать туго затянутые на затылке волосы. Айя неодобрительно скривилась, скользнув взглядом по его опухшему лицу, но, разумеется, не стала выговаривать ему за вчерашнюю попойку в присутствие Сиварта и Моди. Для простых дозорных Альбатрос, командующий хирдом на "Крылатом", должен быть непререкаемым авторитетом, даже если ночью он надрался до того, что вздумал искупаться в зимнем море в компании шести таких же остолопов.

Кружившая по смотровой площадке Айрис приветствовала приход Нойе радостной улыбкой, но, однако же, не преминула ткнуть пальцем в приближавшийся корабль и демонстративно показать ему язык.

Нойе и так уже прекрасно видел, что девчонка не ошиблась. Несмотря на штормовой сезон, какой-то сумасшедший капитан все-таки рискнул выйти в море, и, обогнув Акулий мыс, держал курс прямо к Серой крепости. В тот момент, когда дозорные заметили его, корабль должен был казаться маленьким, словно присевшая на воду птица, но за это время он успел приблизиться настолько, что даже Альбатрос, в глазах которого по-прежнему слегка двоилось после бурной ночи, сумел рассмотреть отдельные детали.

- Это не аварцы, - сказал Нойе вслух со смесью облегчения и разочарования. Погоня и сражение, похоже, отменялись. Приближающийся к острову корабль был имперским глейтом, и на его мачте развевался флаг дан-Энриксов. Глядя на то, как глейт сражается с волнами и течением у входа в бухту, Альбатрос задумался, зачем дан-Энриксы рискуют кораблем, отправив его в форт Эбер в такое время года. Может быть, какое-нибудь сообщение от Ордена?.. Тогда это навряд ли что-нибудь приятное. Едва ли Ирем посылает боевой корабль исключительно затем, чтобы поздравить гарнизон с прошедшим Зимним праздником.

- Да, это, безусловно, не аварцы, - согласилась Королева, даже не пытаясь скрыть насмешку в голосе. - Но неужели это все, что ты можешь сказать об этом корабле?..