Волчьей тропой

Именно на один из подобных случаев и надеялась Ролана. Для нее было лучше узнать, что ее медальон оказался у шенна путем воровства или победы в бою. Осознавать же, что родной тебе по крови человек оказался мерзавцем, упивающимся страданиями других, было жестоко и горько. Кстати, у ледан не было медальонов. Наверняка их снимали в первый же день пребывания в монастыре.

Огорчившись от неприятных открытий, девушка вздохнула и, подняв рубашку шенна, которую тот бросил на полу, разорвала пополам. Свернув ткань, вставила получившийся кляп в искривленный пренебрежительной ухмылкой рот, отошла подальше и взмахнула хлыстом.

Воздух наполнился нескончаемым свистом, тело шенна стремительно покрывалось новыми рубцами. Хлыст легко разрывал ткань и рассекал кожу до крови. Мужчина извивался на постели, стонал и хрипел, но увернуться от ударов не мог.

Лишь когда парчовое покрывало покраснело от крови, а тело шенна стало напоминать тушу на скотобойне, ледана опустила хлыст. Швырнув окровавленное оружие на пол, приблизилась к шенну и, глядя в затуманенные болью глаза, четко произнесла:

– Тебе понравилось быть участником, а не наблюдателем? Как видишь, это больно. Особенно если чувствуешь все удары на собственной шкуре. Если еще раз попробуешь сунуться на трибуны монастыря, я тебя убью. Убила бы прямо сейчас, но вынуждена оставить жизнь из-за этого. – Она показала медальон. – Это мой медальон. Доказательством тому его содержимое и надпись внутри. Я тебя не помню, но в наших жилах течет одна кровь. Учитывая твою любовь к чужой боли, меня не радует наше родство, но, думаю, сегодняшний вечер надолго отобьет у тебя охоту к твоим пристрастиям. Я ухожу. Тебе придется сделать себе новый медальон.

Девушка вытащила кляп, чтобы шенн не задохнулся, и направилась к окну, намереваясь покинуть комнату. Попадать в лапы к охране, которая дежурит на выходе, ей совершенно не хотелось.

– Ты все-таки выжила!

Надрывные хриплые слова пригвоздили Ролану к месту. Все еще не веря в услышанное, она обернулась.

Истекающий кровью шенн приподнялся на локте. Его глаза горели лютой ненавистью и злобой, а руки были сжаты в кулаки.

– Мерзкая маленькая тварь! Мне обещали, что ты подохнешь в первый же год обучения! Как они посмели меня обмануть? Ненавижу! Сдохни! Сдохни, грязный волчий выкормыш! – Голос шенна сорвался на хрип, он закашлялся.

Слышать подобное было мерзко и противно. Но это была единственная возможность пролить свет на свое прошлое. Преодолевая отвращение, девушка приблизилась и вцепилась в окровавленные плечи:

– Что ты знаешь обо мне?!

Шенн ядовито рассмеялся хриплым каркающим смехом. Глаза, пронизанные красными прожилками, полыхнули жгучим огнем презрения.

– Ты – никчемное создание! Нелепая ошибка! Маленькая сучка, которую я продал в монастырь за хорошую цену. Теперь вижу, что нужно было убить тебя собственными руками. Проклятый оборотень! – Он неожиданно дернулся и плюнул в девичье лицо.

В душе леданы поднялась ярость. Она вовсе не рассчитывала на то, что ее здесь любят или хотя бы любили в прошлом, но такая правда обрушилась на нее громовым раскатом, сдавливая стальными тисками сердце. Она утерла кровавый сгусток плевка и широко улыбнулась, чувствуя, как по телу пробежал уже знакомый жар. Заметив неладное, Орнис заорал диким голосом, но его крик быстро оборвался.

Когда в комнату ворвались стражники, они в растерянности застыли на пороге, опуская бесполезные мечи. Все вокруг было в крови, в окне зияла дыра, а шенн Орнис лежал на кровати с разорванным горлом.

Глава 12

Выскочив во двор, волчица отбежала за угол и притаилась в розовых кустах, окружающих дом плотным ароматным кольцом. В доме началась паника. Слезно запричитали служанки, правда, грусть в их голосах звучала фальшиво. Бестолково размахивая мечами, носилась охрана, выкрикивая на ходу приказы. Вооружившись факелами, к разбитому окну бежали стражники, держа наготове заряженные арбалеты.

Насмешливо фыркнув, волчица выскочила из кустов, в два прыжка достигла забора и легко перемахнула через него. Ветер донес до ушей возмущенные крики, но ей уже не было до них никакого дела. Главная проблема, которая сейчас волновала, – не выпустить из пасти медальон, болтавшийся на обрывке позолоченного шнура.

Знакомый дом ньери она нашла быстро. Мягко перебирая лапами, прошлась вдоль окон. Наконец в самом дальнем нашла того, кого искала.

В комнате, где ее совсем недавно «принимали на работу», на уже знакомом диване, застеленном красным покрывалом, лежала Тара и призывно улыбалась, глядя в сторону от окна. Девушка была полностью обнажена и, несмотря на легкую полноту, была довольно привлекательна. В глазах мерцал томный блеск, приоткрытые губы влажно блестели, а грудь взволнованно вздымалась.

– Иди сюда! – тихо позвала она и нетерпеливо протянула руки.

В ответ на этот призыв из глубины комнаты к девушке пошел мужчина. Присмотревшись к профилю, волчица узнала охотника. Он тоже был обнажен, и в мягком слабом свете двух свечей его кожа отливала бронзой.