Волчьи ягоды. Сборник

— Танцуйте, вам повезло. Нашлась-таки мамаша, но… У нее двойня. Мальчик и девочка. Хорошенькие, а она, дурочка, отказывается. Говорит, если бы хоть один ребенок, а так кто ее с двумя детьми возьмет? И родители ей этого не простят, из дома выгонят, проклянут.

Услышав такое, Гай, конечно, расстроилась. Двое — ей тоже страшновато, на двоих она никак не рассчитывала.

А заведующая подбадривала:

— Да вы не бойтесь, справитесь. Сперва будет трудно, а потом привыкнете. В вашем положении это как раз и хорошо, будет основание больше не рожать, — и хитро усмехнулась. — Двое есть, и хватит. Тем более, что это мечта многих родителей — иметь сына и дочку. Решайтесь — такое редко случается.

Быстро взвесила все «за» и «против». И правда, живут они неплохо, материально обеспечены. Вот и заведующая верно говорит: один ребенок — не ребенок. Двое — то, что надо. Еще как по заказу — мальчик и девочка. Лучшего и желать нельзя.

Махнула рукой — пусть будет.

В тот же день заведующая познакомила ее с матерью детей. Та была рослой, симпатичной девчонкой, которой только исполнилось девятнадцать. Как раз такой возраст, когда полно ветра и танцев в голове. Вот и дотанцевалась с каким-то солдатом. Звали ее, кажется, Марией, а фамилию она не помнит: какая-то непривычная, молдавская. Родила детей месяц назад, но лежала с ними в больнице — роды были тяжелыми, и ее продержали, пока подправила здоровье. Теперь вот сдала их сюда, в Дом ребенка. Детки здоровы, но… зачем они ей в девятнадцать лет? Она же еще и на свете не пожила.

Услышав такое от горе-матери, Гай решила взять детей немедленно. Но заведующая велела им прийти после обеда: кого-то не было в регистратуре, чтобы выдать документы на детей.

Пришли. Заведующая взяла у матери заявление о том, что она забирает детей, наложила резолюцию. В регистратуре записали в толстой книге: такого-то числа, в такое-то время выданы матери двое ее детей, мальчик и девочка, здоровыми, с полным комплектом белья, — а также возвращено свидетельство больницы с датой рождения детей, которое тут хранилось.

На прощание заведующая проконсультировала Гай, как и чем искусственно кормить детей, пожелала счастья и добра.

В сквере, за Домом ребенка, Мария передала Гай близнецов, тоже пожелала всего наилучшего и быстро пошла по аллее, словно от кого-то убегая. А Гай осталась стоять с двумя белыми свертками на обеих руках, не зная, в какую сторону идти, чтобы побыстрее добраться до стоянки такси. План ее дальше был такой: поехать к тетке мужа Анастасии Павловне с сюрпризом — вот, мол, родила вам двух внучат, принимайте на временный постой.

Поразмыслив, решила свернуть налево, откуда слышались громыхание трамваев и шум машин. Поправила на руках детей, что мирно спали в белоснежных свертках, и пошла по дорожке. Но не прошла и десяти шагов, как услышала за собой поспешное цоканье женских каблуков. Оглянулась и… в груди похолодело: к ней спешила Мария. «Неужели передумала?» — испугалась. А та догнала ее и, отдышавшись, протянула белый, вчетверо сложенный лист бумаги.

— Простите, я забыла отдать вам свидетельство о рождении, — кивнула на детей. — Уже выходя из сквера, вспомнила. Думала, не догоню вас.

У Гай отлегло на душе, она облегченно вздохнула.

— Спасибо.

И они снова разошлись в противоположные концы сквера.

Гай уже приближалась к выходу, как вдруг снова услышала за собой торопливые шаги. Но на этот раз не мелкие, женские, а тяжелые, мужские. Оглядываться не стала, мало ли кто может за ней идти. Взяла вправо, чтобы дать дорогу. Но тот, кто шел за ней, очевидно, не собирался обгонять, окликнул негромко:

— Женщина, подождите!

К ней подошел среднего роста еще молодой человек, круглолицый, русый, чуб волнами, словно завитой, хорошо одет.

— Здравствуйте, и давайте присядем, — показал на скамейку, напротив которой они остановились. — Я с вами хочу поговорить.

Гай насторожилась.

— О чем нам говорить? Я вас не знаю.

Молодой человек усмехнулся, сверкнув золотой коронкой на одном из верхних передних зубов.

— Вот я и предлагаю познакомиться, а потом скажу, что хочу от вас. Садитесь, садитесь, не бойтесь. Я вас не укушу. Ведь вы с детками, — показал глазами на ее руки.

Хорошо зная одесских проходимцев, Гай наотрез отказалась садиться с неизвестным и, повернувшись, хотела идти дальше. Но золотозубый оказался не из тех, кто отступает после первой неудачи. Он легонько взял ее за локоть и тихим голосом пояснил, что хочет она того или нет, а сесть и выслушать его обязана. Кроме того, ей пора отдохнуть, поскольку, наверное, у нее уже заболели руки, держа этих крошек.

Улица была недалеко, по тротуару в обе стороны шли люди, и она решилась сесть, поскольку и вправду у нее заболели руки. Да и заинтересовалась, что же, в конце концов, скажет ей этот нахал.