Волчья башня

— Но мне от них ничего не нужно, — дернула плечом баронетта Монброн, завернувшись в сдернутое с дивана шелковое покрывало и поднимаясь на ноги. Слегка закружилась голова, но в остальном тело слушалось великолепно. — Разве попросить помощи в возвращении домой. Между прочим, ты по-прежнему горишь желанием уволочь у альбов их замшелую реликвию — Благой Алмаз или как его там? Не думаю, что Медвари согласится подарить мне или тебе сию прекрасную игрушку: если она намерена стать здешней правительницей, как же она обойдется без символа власти? Вдобавок покойный Бастиан обмолвился, что якобы приказывать этой штуковине может только очень могущественный колдун или тот, кому Камень принадлежит по праву… Ой… — Айлэ прижала ладонь к губам, догадавшись связать две нити в один узелок. — Но если так, то тогда…

— Не надо столь глубоко и старательно над этим задумываться, — на удивление мягко посоветовал Хасти. — И не стоит рьяно ворошить давно закопанные могилы — кто знает, какие погибельные секреты в них таятся? Пусть все остается таким, как есть.

Вернулась госпожа Рагиби, за которой следовали две девицы-прислужницы, неся перекинутое через руку зеленое платье вполне пристойного вида. Баронетту подвергли тщательному осмотру, признав вновь обретшей душевное и телесное здоровье, и помогли одеться. Девушка вполне уверенно держалась на ногах — при условии, что поблизости отыщется некто, за кого она могла бы хвататься при внезапно накатывавшем головокружении.

Короткое путешествие по коридорам удивило ее некоторыми новшествами — казалось, в Чертоге стало немного светлее и просторнее. Указывавшая путь Рагиби привела магика и девушку-Недолговечную в маленький круглый зал, находившийся в одном из самых высоких ярусов и на удивление просто обставленный — несколько кресел да низкий стол посредине. В распахнутые настежь высокие окна вливался дурманяще-сладкий запах цветущих лип, а на столе красовалась длинная узкая шкатулка вроде тех, в которых хранят ножи для разрезания книжных страниц. Только на сей раз вместо костяного лезвия в деревянной коробке уютно покоился загадочный и древний Жезл Альвара. Алмаз таинственно поблескивал огромной каплей росы и на сей раз не внушил Айлэ ни чувства страха, ни боязни, ни трепета — только восхищение перед столь искусно выполненной и древней вещью.

Из шести окружавших круглый столик сидений два были заняты госпожой Медвари и альбом в одеждах голубого и палевого цветов — Дайеном.

Девицу Монброн поразило, какие изменения произошли с ними всего за один или два коротких дня. Госпожа Предела Йаули, чьи заплетенные в причудливый узор огненные локоны горели так ярко, что казались способными поджечь все вокруг, и раньше выглядела как наиболее прекрасная из когда-либо виденных Айлэ женщин, но теперь в ней появилось нечто, весьма точно описываемое словом «совершенство». Что бы она ни сделала, о чем бы ни заговорила, как бы ни одевалась — все представало во мнении окружающих верным, правильным и единственно возможным.

Что же до Дайена, то альбийский маг казался уставшим, перенесшим какие-то тяжкие испытания и в то же время успокоившимся — словно человек, ненароком заглянувший в мрачную бездну, где обитают самые жуткие его страхи, и нашедший в себе силы победить их. Мысленно Айлэ выругала себя за то, что не расспросила Хасти: что, собственно, творилось в Древесном Чертоге, пока она пряталась в опустевшем Месте Уединения?

Как одноглазый вообще сумел вернуться на свободу — выбрался сам, оправдав опасения Бастиана, или ему помогли?

Воительница Каури Черный Шип осталась прежней, если не считать тщательно скрываемой и все же время от времени вырывавшейся из-под власти хозяйки быстрой улыбки. Черный Шип и в самом деле чем-то походила на дикую кошку — отлично поохотившуюся прошедшей ночью, а потому спокойную, не слишком опасную и даже готовую проявить дружелюбие. Во всяком случае, она была здесь же и, стоя у узкого окна, перешептывалась о чем-то с Идалиром, притом оба иногда смешливо фыркали, напоминая довольных сытых хищников.

Завидев Айлэ в сопровождении рабирийца, Дайен, покачнувшись, поднялся на ноги, а Каури перестала шептаться со своим приятелем и мгновенно посерьезнела. Медвари осталась сидеть, но протянула руки навстречу вошедшим — будто хотела обнять.

— Рада видеть вас обоих живыми и в добром здравии, — прожурчал ее мелодичный голос. — Особенно тебя, моя милая Айлэ. Испытание, выпавшее на твою долю, было тяжелым, но ты вышла из него с честью да к тому же обеспечила нашу победу.

— Это вышло случайно… — запротестовала Айлэ. Альбийка пресекла ее возражения мягким жестом.

— Ничто не происходит случайно, ибо судьбы всех живущих под солнцем подобны серебряным нитям в деснице Предвечного, и он не упускает ни одной. Пусть Дайен сядет, он еще не пришел в себя после пережитого нынешней ночью. Садитесь и вы, и начнем наш разговор.