Волчья дикость (СИ)

Как же близко эти губы, если она его поцелует, он больше никогда не сможет принадлежать самому себе. И она поцеловала. Сначала едва касаясь губами, а потом все сильнее, проникая языком к нему в рот, все мускулы на его теле натянулись, как струны, готовые порваться от напряжения…. Его еще никто и никогда не целовал так, как она. Габриэль застонал, почувствовал, как ее пальцы скользят по его коротким волосам, ее дыхание, ее запах, особенный, манящий, сводящий с ума. Если оторвется от ее рта — перестанет дышать. Девушка обхватила его торс ногами, прижимаясь к нему всем телом.

Она вдруг с треском разорвала ворот его рубашки и прикоснулась прохладными ладонями к пылающей коже, губы снова жадно впились в его рот. Он потерял самоконтроль.

От невероятного усилия сдержать разрушительное цунами разрядки у него свело скулы. Незнакомка взяла его руку и положила к себе на грудь. Он хрипло зарычал. Пальцы сомкнулись на возбужденном соске, он наклонил голову и взял его в рот, обвел языком, сходя с ума от дикого восторга, почувствовал ее пальцы на своих волосах. Она прижала его голову еще сильнее и тихо застонала. О боже, неужели это происходит наяву? Он еще никогда не заходил с женщиной так далеко. Ее рука скользнула к ширинке его джинсов, потянула «змейку» вниз, и пальцы коснулись вздыбленного члена. Она раздвинула ноги еще шире и прижала его руку к горячему местечку под кружевными трусиками. Его мозг расплавился окончательно, из горла рвались хрипы. Незнакомка тихо попросила:

— Порви их и возьми меня…сейчас.

Вот что значит хотеть женщину до одури, до полной безоговорочной капитуляции, и пусть горит все синим пламенем. Пусть он сдохнет, но он возьмет ее. К такой-то матери крылья, боль, он озверел от желания оказаться внутри нее хоть один раз.