Волчья дорога (СИ)

"И трезвый, собака, на вид, не шатается", — мельком подумала Анна. В спину уперся камень стены, руки дернули завязки на сумке. Скользнула в ладонь рукоять в виде турецкой головы. Барон шел вперед, стучала по камню трость. Лунный свет упал ему на лицо, показал багровые щеки, скривившийся рот и дрожащую от ярости бороду.

— Щенок, — прошипел он на ходу, кривя губы. И — резко, щелчком хлыста:

— Платц ! ( место)

Рейнеке расхохотался. Вдруг, запрокинув голову в низкое небо. Сверкнули белым зубы во рту. Трость с волчьей головой пропустила удар. Старый барон дрогнул от удивления, сбился с шага.

— Доброй ночи, папа, — ответил юнкер. Неожиданно серьёзно. Так, что барон невольно кивнул.

А Рейнеке поймал его взгляд, дернул лицом и сказал:

— Команды разучиваешь? Пригодится... Тебе, папа, раз связался с этими Холле. Да и с французами заодно. "Аппорт", как, уже выучил?

Барон дернулся. Задрожала, заходила ходуном борода — как от удара. Рейнеке усмехнулся:

— А со мной ты ошибся. Я человек...

— Щенок ты, мать твою сенбернар... Наследства лишу, — барон зарычал. Глухо, неразборчиво. Сунул руки в карман...

Анна напряглась, Рейнеке опять усмехнулся, кивнул в сторону Анны. И в уши барону, добивающим ударом, скользнули его слова:

— Кстати, с невесткой поздоровайся.

Последняя капля. Рык старого барона стал нестерпим. Шерсть побежала волной, черты лица дрогнули, поплыли. Плащ, колет, короткие штаны — ворохом, на брусчатку. Барон попер на них — уже не человек, волк, огромное, белое чудовище.

Сумка упала у Анны из рук. Лязгнули, вырываясь на волю, граненые дула. Два ствола — зверю в лицо, прямо в пасть, два указательных пальца легли на курки. Зверь замер.

"На что я заряжала? — успела подумать Анна, ловя барона в прицел. — Вроде, правый на пулю, левый — картечь".

Зверь дрогнул, сделал шаг назад. И еще.

— Даже не сомневайся, папа, попадёт, — усмехнулся Рейнеке. Ещё шаг. Решетка. Рейнеке вдруг прыгнул, схватил кованные створки, потянул. Решетка захлопнулась с глухим лязгом. Белый зверь взвыл. Тоскливо так. По ту сторону, во тьме внутреннего двора. Теперь их разделяла сталь — толстая, кованая. Волку не по зубам.

Анна убрала в сумку стволы и, мстительно усмехнувшись под нос, сгребла в кучу оставшуюся на брусчатке одежду. Свернула в узел.

"Пусть теперь старый на четырех ногах побегает, — думала она, переводя дух, — полезно. Тоже мне выдумал. Место ему. Мне лучше знать, где кому место".

Рейнеке подобрал трость с волчьей пастью на набалдашнике. Повертел, взял двумя руками, размахнулся — обломки разлетелись вокруг с сухим, жалобным треском. За решеткой взвыл белый зверь — протяжно, тоскливо так.

За спиной — стук копыт, лязг и легкий скрип деревянных, хорошо смазанных полозьев.

— Карета подана, ваша милость, — улыбнулся Рейнеке и подал ей руку. Вежливо, так что Анна опять почувствовала себя Их милостью...

Ворота. Последний шаг. Тёмная громада — уже близко, впереди. Низкие, гранитные стены сходятся над головой, отрезая людей от света и воздуха. Огонёк впереди — пост стражи. Последний на их пути. Ладони Анны невольно сжались на полированных рукоятях.

— Нет, — шепнула она себе, с усилием убирая руки подальше, — нельзя. Сила здесь не поможет. Надо смеяться, делать глупый вид и пытаться подыграть Рейнеке, когда он будет дурить голову охране. Может получиться. Добрый боже, мы зашли так далеко...

Створки впереди дрогнули и заскрипели. Протяжно. Лунная полоса — тонкая, потом все шире — между ними. Луч бледного света лёг дорожкой под ноги коню, заплясал в волосах сидящего на козлах Рейнеке.

— Так не должно быть, — вздрогнула Анна, — не положено.

Рейнеке решил не гадать. Присвистнул, щелкнул вожжами — кони ускорили бег. Охрана ворот взяла "на караул". Сани качнулись. Громадные створки плыли мимо неё — уже не впереди, а сбоку.

Рейнеке внимательно посмотрел на караул, повернулся к Анне, спросил:

— Посмотри на их старшего, это, случайно, не тот сержантский приятель?

Анна присмотрелась и кивнула — да, он. Горбоносый старый солдат сидел на бочке, смотрел на бегущую вдаль карету и откровенно скалился вслед.

— А шрам на лице у него был, когда ты с ним разговаривала?

— Нет, — покачала Анна головой.

— Ну, значит, он его уже позже получил. И, судя по тому, как мы лихо отсюда выехали — папиной трости работа. Зря это папа сделал, ой, зря.

Горбоносый махнул им рукой и прокричал вслед что-то. Анна расслышала только «старый козел» и решила, что это привет для сержанта из роты.

Рейнеке повернулся на козлах и по форме отдал честь караулу. Увидел усмешку в ответ, оскалил зубы, зарычал — кони заржали и рванули вперёд, унося Анну из волчьей крепости прочь, в чистое, залитое лунным светом поле.

4-8

Лесная дорога