Волчья дорога (СИ)

Пауза, взятая графиней была красноречива настолько, что Яков продолжил мысль без труда

— А то благодарность империи будет столь велика, что нас всех, как щенят, раздавит. Поняли, Ваша Светлость, не в первый раз.

Пальцы Якова задумчиво пробежали по столу. В ритме сигнала: "Атака. Пики, в бой". Легко сказать. Крепость Гаунау — из новых, недавно построена. Бастионы — на все стороны, пятью лучами звезды гранитные стены, пушки и гарнизона — под тысячу человек. А просьба графини означает одно — подмоги не будет. Извольте, господин капитан, справится сами. Тем, что есть под рукой, то есть сотней пик, из них половина сегодня в ночь перераненные. Весело. Перед глазами искрой пробежала картина — крепостной парапет, мшистые камни, серое небо и серый снег. И чёрные, длинные дула крепостных пушек с ободками на стволах — пасти драконов, что спят и во сне видят шанс взреветь и выпустить пламя.

"Ладно, на месте осмотримся, придумаем что-нибудь" — подумал капитан и махнул рукой — все, мол, свободны. Подхватил шляпу и рывком встал — захотелось выйти в ночь с духоты, проверить голову.

Ночь встретила капитана ветром в лицо и терпким духом гари и дыма — с поля ещё несло запахом недавнего боя. Холод схватил за уши, протёк змейкой под воротник. Зато звезды на небе — россыпью льда. Ясные и большие, как перед рассветом. "Скоро уже, — невольно подумал капитан, — и рассвет и весна. Скоро". Вокруг плескалась тьма — густая и, как всегда в этот час, непроглядная. Противно хлюпнул мокрый снег под ногой. Грязный серый снег, надоевший капитану до чёртиков. Скорей бы весна. Осторожный кашель под ухом.

— Разрешите обратится, герр капитан.

Яков обернулся — Рейнеке-юнкер. Высокий, в струнку — прямой, немудрящая одёжка почищена кое-как и уставно застёгнута на все пуговицы. Серьёзный до ужаса, на широком лице камнями — вытянутые упрямые скулы.

— А парень изменился за эту зиму, — чуть отстранённо подумал Яков, смотря на это широкое лицо. Вспомнилась осень, лагерь у городских стен и наивный до неприличия парнишка с удивлением в глазах и письмом, завалившимся за подкладку. Теперь удивление исчезло с лица и скулы сжало в кулак. Смотрит прямо. Уже не щенок.

— Герр капитан, — парень сделал паузу. Просто набрать воздуха в рот, — если крепость будут брать штурмом — прошу разрешения возглавить флорин хоффнунг (*передовой отряд из добровольцев).

Яков сморгнул: флорин хоффнунг, передовой отряд из сорвиголов. Застрельщики боя, лезут впереди всех, будто им жизнь не дорога. В отличие от тех флоринов, от которых отряд ведет название.

— Окстись, парень, это же верная смерть?

— Я знаю. Но и оставаться джентельменом без жалования тоже уже не могу. А идёт мир, другого шанса отличится может и не представится.

— Будет и другая война на нашу голову.

— Может быть. Но не в этом году. А мне к ноябрю надо.... — лицо парня дрогнуло вдруг. Рейнеке сморгнул, на миг вернулось прежнее, детское выражение. В доме напротив хлопнула дверь, через улицу легла слепящая полоса жёлтого света. Юнкеру на лицо, плечи и рукава куртки. На ладонь, с прядью волос, обмотанных вокруг безымянного пальца. Длинных рыжих волос. Вроде кольца. "Рейнеке — юнкер с женой вышли из леса" — докладывал только что угрюмый стрелок. Капитан сложил в уме два и два и от души улыбнулся.

— Поздравляю, юнкер. Уже? — вырвалось само собой. Глупо до ужаса. Рейнеке пожал плечами в ответ:

— Не знаю. Рассчитывать надо на худшее, сами учили, капитан. Возможно. Но хочу быть готовым.

— Похвально... — капитан задумался. Крепко, — флорин хоффнунга тут точно не будет. Нас всего сотня, для лобовой атаки мало. Чертова крепость, не представляю пока, как мы в неё войдём.

— Раз мы с Анной вышли — значит вы сумеете войти, капитан.

— И то правда. Слушай, расскажи ещё раз, как вы вышли?

Парень улыбнулся вдруг. Долго так.

— Если быть точным, вышел не я. Меня вывели. Анна — может вам спросить её?

— Верно, чёрт меня побери, — прошептал капитан, гадая, почему такая простая мысль не пришла в голову раньше.

— Тогда.. Тогда, парень, ноги в руки и бегом — попроси жену придти сюда. Вежливо. Поговорить надо.

— Хорошо, — Рейнеке отдал честь, развернулся и пошёл прочь. Твёрдо и плевать на лёд и липкую грязь под сапогами.

— А парень изменился, — подумал Яков, смотря ему вслед.

**

— А ты изменилась, подруга, — фраза Магды застала Анну врасплох. Она разбиралась по хозяйству как раз. И своему и юнкеровому, все вперемежку. Пока их с Рейнеке не было в роте — Магда успела свалить все в кучу и перемешать. Раскладывай теперь, как надо, да не так, как было. Хорошо хоть не потеряли почти ничего. «Почти, — ругнулась Анна, но тут же поправила себя, — спасибо Магде, сохранила. А могли бы и пропить. Вполне. И кукуй тогда. Спасибо Магде»