Волчья ягода

Но самое обидное было то, что телефон в этот момент как раз перестал звонить.

Как будто конечной целью звонившего были именно эти злосчастные разрушения, а вовсе не разговор с абонентом.

– Твою мать! – выругался Арсений, швырнув трубку на базу. – Ну что же это, дождаться не могли, что ли?!

Глядя на моментально впитавшиеся в поверхность ковра темно-коричневые озерца, припорошенные поземкой из крекерной крошки, он прислушивался к звукам, доносящимся из гостиной.

Конечно же, он ее разбудил! Вот черт, и какой идиот придумал телефоны?

Крошки от крекера оказались ужасно колючими, наступать на них было неприятно и даже немного больно. Чертыхаясь, он принялся отряхивать ступни, подпрыгивая на одной ноге.

Вот такого, прыгающего на одной ноге, взлохмаченного и дико злого, и застала Арсения в прихожей Майя.

«Все, – обреченно подумал он, едва увидев выражение ее лица. – Все, это – конец. Если у нее еще и оставались какие-то сомнения в моей невменяемости, то теперь они окончательно исчезли».

Он подумал о том, что она сейчас наверняка рассердится на него и уйдет, и даже успел заранее обидеться на нее из-за этого. Поэтому смотрел хмуро и исподлобья, продолжая, назло себе и ей, смахивать крошки с голой ступни, с трудом удерживая равновесие.

– Что это вы тут делаете? – спросила она, сонно щурясь, но без особого удивления.

Наверное, уже привыкла к его странностям.

– Очищаю ноги от крекера! – честно сообщил Арсений и поменял ноги.

– А откуда на ваших ногах крекер? – все так же серьезно и немного растерянно поинтересовалась она.

«Не проснулась еще, наверное», – подумал Арсений, чувствуя, как зашевелился внутри теплый комок.

Он старался не смотреть на нее. Слегка помятые, розовые ото сна щеки, ясные детские глаза и выбившиеся из тугой косы волнистые пряди волос – все это было выше его сил. Приходилось все энергичнее шлепать себя по пяткам, изображая усердие, чтобы, не дай Бог, не подойти и не сгрести ее в охапку…

Хоть на секунду – чтобы узнать, как она пахнет, когда просыпается.

Обнять и уткнуться носом в теплый завиток черных волос, коснуться щекой того места на шее, где едва заметно пульсирует тонкая голубая жилка.

Эта мысль почти сводила его с ума.

– Я наступил на него, когда бежал к телефону. Он лежал на полу.

– А почему он лежал на полу? – удивилась Майя.

– Потому что… Потому что я его туда положил! – отрапортовал Арсений, ощущая, как внутри разрастается желание провалиться сквозь землю. Или – раствориться в воздухе. Не важно, что именно, главное – исчезнуть.

– Понятно, – сказала Майя.

И по голосу было понятно, что совершенно ничего ей не понятно…

Арсений наконец закончил процедуру и теперь стоял уже на двух ногах, как нормальный человек, и хмурился, продолжая на себя злиться.

– Я вас разбудил, да?

– О Господи! – Она вдруг всплеснула рукам. – Так это что же получается? Я заснула? И так и проспала до утра?

– Так и проспали. До утра, – подтвердил Арсений.

– А почему же… Почему же вы меня не разбудили?

– Потому что…

Он не знал, что сказать в ответ. В самом деле, не станешь же излагать ей сейчас свою теорию о счастье, не будешь рассказывать, что вчера вечером у него внутри поселился мурлыкающий теплый котенок…

Хочется, но – нельзя.

– Потому что не смог, – честно сказал Арсений, заранее зная, что она его не поймет.

Так и вышло. Она удивленно взметнула вверх брови:

– Как это – не смог?

– А вот так это, – терпеливо объяснил Арсений. – Не смог – и все. Как ни пытался.

– А как вы… пытались?

– А по-всякому пытался! И за руки вас дергал, и за ноги… И за плечи тряс… И в ухо кричал, и даже холодной водой вас обливал! Все без толку! Пришлось смириться и накрыть вас пледом, чтобы вы не замерзли…

– Вот как, – улыбнулась Майя. – Ну, тогда извините меня, что я такая непробудная соня…

Кажется, она на него не злилась. И это было чертовски здорово. Уже больше не хотелось проваливаться сквозь землю, а хотелось, наоборот, оставаться на этой земле как можно дольше, при условии, что остаток жизни он проведет вот в этом коридоре, рядом с этой девушкой, глядя в ее заспанные смеющиеся глаза и слушая слегка хрипловатый, как будто простуженный голос.

Он кивнул в ответ, давая понять, что принимает извинения.

– А сколько же… Сколько же сейчас времени?

– Понятия не имею, – честно ответил Арсений. – Я сам только что проснулся, как видите. И у меня такое ощущение… Черт, у меня такое ощущение, что я опоздал на работу…

Он только сейчас об этом подумал. Мысленно удивился – как это могло с ним такое случиться? – и добавил задумчиво:

– Часов девять, наверное…

– Девять?! О Господи, я опоздала… Я безнадежно опоздала! – почти отчаянно вздохнула она.

– Мы с вами товарищи по несчастью, – сделал вывод Арсений, слегка удивляясь, но ни капли не расстраиваясь фактом собственного опоздания. Имеет право, в конце концов, за шесть лет работы руководитель фирмы хоть один раз проспать? Имеет, однозначно. Тем более что причина вполне уважительная… – А вы куда опоздали, если не секрет?

– Я опоздала в поликлинику. К врачу, – сообщила она все таким же расстроенным голосом.