Читаем Волчья ягода (Часть вторая).(СИ) полностью

Физик Людке, конечно, интереснее. Сейчас. Потому что его она уже видела. Даже интереснее Мишки из 11 "а". Зато Мишка отвечает взаимностью. Надолго ли - неизвестно. До сих пор у Людки всё было - ненадолго. И не всегда по ее вине.

- А как у тебя с Андрюхой?

Уступила бы его хоть сегодня.

- Пусть теперь любит свою шлюху, - пожала плечами Рина.

Ого, может, ей светят лавры поэтессы?

- Ты что, его застукала?! - два голубых блюдца. Потешных-потешных.

Да, хоть это было и нелегко. Зато того стоило. Теперь можно передохнуть. На честно занятых позициях. Жаль, без алиментов.

Не иметь парня - нельзя. Но вот дуться за него - за ветвистые рога...

- Вот козел!

А теперь - только бы не расхохотаться. Потому как бедняжка Людка думает, что у подруги всё - как у нее самой. Слезы в подушку, стихи, мысли о суициде... А вовсе не облегчение от на какое-то время отвоеванной свободы. И не временно снятая с плеч гора. Одна из многих.

- Не козел, а кобель, - объяснила Рина. - Это - совершенно разные животные, не будем их путать.

- Смотри-ка, кто идет! Ну и герла! - Людка кивнула на только что вошедшую (ввалившуюся!) девицу.

Та теперь уверенно цокает каблучками. Но не шпильками.

Правильно, с них слишком легко рухнуть. Когда не совсем трезв. Или еще что.

Лет двадцати (или чуть старше), яркая косметика, крутой прикид, модная стрижка, наглый взгляд. Жанна. Не меняется. И образ жизни-то ей внешность не портит. Почти. Или пока не портит.

- Я же говорила - вы знакомы! - торжествует Людка. Аж сияет.

А Рина - дура, раз думает вслух. И ладно - в присутствии глуповатой подружки. А если кого другого? Расслабилась...

Похоже, действительно - хорэ пить.

- Я впервые ее вижу.

- А с чего тогда взяла, что она - Жанна? И если вы не знакомы - зачем мы тогда удирали от нее на прошлой неделе?

- Когда это? - У Людки - настолько хорошая память даже во вдребезги пьяном виде?

Плохо. Даже хуже, чем Ринина болтливость.

- Во вторник прошлой недели, Ринчик. Тогда еще такой красивый мальчик сидел за вон тем столом. Брюнетик - вспомнила?

Мальчик - это серьезно. Тут что угодно запомнишь...

Это Рина помнит, что им тогда не тот заказ сначала принесли. Ну, никакой романтики.

- Сидим вот как сейчас, входит эта чувиха, идет к бармену - ну как сейчас прямо! А ты вдруг хватаешь меня за руку и...

- Я помню. Мы смотались. Сразу же.

Следи за тоном. И за залпом выпитым "дриньком". Очередным. Людка уже пялится совсем обеспокоенно:

- Рин, мне как-то не по себе, когда ты вот так смотришь...

И квасишь. Кто же тогда по домам Люду доставит?

- Как? Мне эта Жанна не понравилась. Зато ей понравился твой брюнетик, - напропалую завралась Рина, - и не понравилась ты. А у такой могут быть крутые друзья, и мы огребли бы неприятности.

Прокатит?

Людка уже открыла рот... и закрыла. Потому что крутая девица повернула прямо к ним. Мда - сейчас Людок еще наутек кинется. И правильно сделает. В каком-то смысле.

А сердце стучит - будто вот-вот выпрыгнет из груди, чтобы удрать подальше. Кстати - тоже правильно. Совсем. И не только сейчас.

- Привет, - "герла" без предупреждения уселась рядом. Ухмыльнулась - типа приветливо. Во все отбеленные зубы. - Я - Жанна.

- Люда, - неловко улыбнулась подруга. Хлопает неумело крашеными ресницами. И нервно облизывает губы, с которых и без того уже помада вином смылась. "Монастырской избой".

- Рина. - Свои ресницы - в порядке. Как и зубы. В отличие от мозгов.

- Вам здесь не скучно? - Жанна ответила улыбкой. Совсем другой. Противоположной. - Не хотите оттянуться?

Зажигалкой щелкнула красиво - как в фильме. Рина тоже долго тренировалась, чтобы получалось так же. Смогла бы сейчас не хуже Жанны. Только желания нет. Равно как и курить.

- Смотря как.

А Жанне не нравится, когда ее сверлят пронзительным взглядом. В этом она, похоже, тренировалась у зеркала меньше Рины. Или общалась не с той публикой.

- Или вам мама запрещает? - засмеялась "крутая". Чуть визгливо. И будто тоже... неловко.

А Людка нервничает всерьез. Теперь уже она хочет уйти. И правильно. Только ведь не уйдет. Такие всегда остаются за компанию - чтобы не показаться хуже других. Не нарваться потом на насмешки. Их они боятся больше, чем чего другого.

Не надо было брать ее с собой. И не только ее.

- Развлекуха крутая? - чуть прищуриться. Небрежный интерес... и ни капли страха.

- То, что надо, - ухмыльнулась Жанна. Пускает дым колечками. У Рины получались и крупнее. А уж у тети... - Оттянемся! Идешь? А ты, Люда?

- Идем! Подожди секунду, сейчас вернемся. Люд?

Рука подружки дрожит. Тоже - правильно. Молодец. Иногда тело умнее головы. Причем намного.

Туалет здесь - вполне приличный. Особенно в сравнении с тем, что приходилось видеть в российской глубинке. Даже бумага висит. И тускло блестит жидкое мыло. Сервис.

Впрочем, тетка бы точно не оценила. Отделка - панели, а не плитка.

Окно раскрылось неожиданно легко. И еще неожиданнее - бесшумно.

- Лезем! - скомандовала Рина.

- Зачем? - Людка непонимающе хлопает глазищами. Голубыми-голубыми. Говорят, мужчины предпочитают голубоглазых блондинок. Жаль, на самом деле это не так. Не всегда. - Мы же собирались с ней...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза