Читаем Волчья ягода (Часть вторая).(СИ) полностью

- Ты еще не врубилась - куда? Лезь! Я - следующая.




2

На стене - прямо над головой хозяйки кабинета - висит забавный зайчик. Белый, с голубыми глазами. Нарочитый позитив? Чтобы клиенты расслабились?

Светло-синие в цветочек чашки с чаем. Сахар, печенье. Это тебе не кабинет в поликлинике. Всё для вас - за ваши деньги.

- Пойми, Катя, - психолог и "хороший специалист" Галина Владимировна осторожно размешивает сахар. Привычно успокаивающе. И смотрит вполне участливо. Профессионально. Как на всех. - Как я могу помочь тебе, если ты не говоришь, что видишь в последнем сне?

Этого "аналитика" Зорка нашла сама. Анонимно. После того, как придумала отличную историю для школьного. Там фигурировали "коварный изменщик" и "бесстыжая разлучница". И, конечно, бедная влюбленная дева, что ночей не спит на почве всего этого.

Подходящее варево для тети Тамары. Наверное. Если не слишком пресное. Ничего, всегда можно добавить деталей по вкусу. И по обстоятельствам.

К школьному психологу обращаются, только если хотят, чтобы семья всё узнала, а сами признаться боятся.

А здесь всё оказалось не так уж плохо. "Аналитик" - моложавая дама за сорок. Интеллигентная. Не орет и брезгливо не морщится. И не брезгливо - тоже.

Что Зорка видит в последнем сне? Мда.

Вчера перед сном она, как всегда, раскрыла дневник - тот самый, привезенный еще из дома. Утром орала (в меру, как положено истинной леди) тетка - из-за ночных криков Зорки. Нервы сдали. Очевидно, на фирме что-то случилось. Или Виталик вляпался... во что-нибудь очередное.

Зора не успела и рта раскрыть, как примчался Женька и начал в ответ крыть ее обидчицу. В таких выражениях, что покраснели бы его одноклассники и друзья по тусовке. И даже Мумрин Лешка из девятого "б" прежней школы. И Арбузов - из Зоркиного. Те самые, что стояли на учете с первого класса, а не, скажем, с пятого-шестого - как большинство.

Тетка уцепила Женьку за волосы, готовясь лупить. А это она умеет. И вовсе не как леди, а куда жестче.

Зорка кинулась их разнимать. Вышла натуральная куча мала, но брата спасти удалось.

Потом - Лицей. Уроки, подруги, мальчики. Осточертевший Андрей - с его осточертевшими попытками помириться. И его уже маячащий на горизонте заранее осточертевший папаша. Моложавый не хуже нынешней психиатрини.

Познакомить их, что ли?

И так хочется пролистать страницы назад... туда, в прошлое. Домой.

- Да поймите же! Оно всё равно не случится. Чтобы что-то сбылось - я должна это забыть. А тогда будет уже поздно.

А голос-то, голос! Обреченный, как у умирающего лебедя. Эта безупречно воспитанная тетка в глубине души наверняка уже кривится от отвращения.

- Катя, не хочу тебя обидеть, но, может... тебе так только кажется? А на самом деле мы имеем дело с совпадениями. И в какой-то мере - с твоим воображением. Я не говорю, что ты фантазируешь. Возможно, просто преувеличиваешь. Не удивляйся - многие люди искренне верят в плод своего воображения. К примеру, девушка видела на улице подозрительного подростка. А потом ей кажется: это был взрослый мужчина бандитской наружности, вооруженный. А из-за угла выглядывало двое его товарищей. Не смейся, Катя, это - реальный случай.

Если и кривится, то виду не подает. Профессионалка. Ну и сама виновата. Зорке действительно надо выговориться. Хоть один раз и хоть перед кем-то. А потом больше никогда здесь не появляться. Раствориться в толпе. Эффект попутчиков в вагоне поезда.

Только попутчики почасовую таксу не ставят.

- А откуда тогда я знала, кому именно угрожает опасность? Перед судом я боялась именно за Никиту...

Не переборщила ли Зорка с именами?

- Но судили-то - его.

- Перед аварией я знала, что в опасности - мама.

- Как раз это может быть совпадением.

- Во второй раз был зал суда, и то, что я должна была сделать. Я не сделала - и сон сбылся. Потом я могла отвратить аварию, но опять бездействовала - и авария произошла. Понимаете? Но когда я просыпалась - всегда знала, кто в опасности, если я чего-то не сделаю, но понятия не имела, что это за опасность!

- Но теперь-то всё в прошлом, разве нет? А вспоминаешь ты это потому, что слишком много пережила, Катя. Чересчур много для твоих шестнадцати лет. Я понимаю, сейчас это звучит дико, но тебе скоро станет легче. Всё проходит. Рано или поздно. Так бывает со всеми. А пока я пропишу тебе успокоительное...

- Мне не поможет успокоительное! - Держи себя в руках, Зорка! Психиатр или кто она там, не виновата, что ты зря сюда пришла. Это с самого начала было глупой идеей! - Мне опять всё снится. Зал суда, авария, то, что я должна сделать, а напоследок - еще одно предупреждение! И я не могу понять, кто в опасности. Ощущение, что мы все!

- Ты уже в третий раз говоришь о чём-то, что давно пора сделать. Раз так - может, все-таки послушаться сна? Так ты хоть избавишься от кошмара.

- Я не смогу... - Спокойно, Зорка! Даже за твои деньги незнакомый человек не обязан возиться с чужой истерикой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза