Упирающееся кроной в тусклое небо зеленое дерево раскинуло в стороны гибкие ветви. Внизу они сплетались в колыбель, выстланную мягким птичьим пухом и листьями мать-и-мачехи.
Маленький мальчик пытался поймать юркую синичку, беспрестанно перепрыгивающую с места на место, сжимал пустые кулачки, смеялся, показывая два белоснежных передних зуба. Нежное сребристое мерцание окутывало его ручки по локти.
— Пусть резвится. Лешак приглядит. Рубежи осмотреть надобно, поедем?
— Поедем. — я взмахнула рукой, и над нашим сыном зависло в воздухе красное сочное яблоко.
Малыш засмеялся и потянулся к новой игрушке. У самых корней, свернувшись клубком, спал Колючкин, он потянулся, разбуженный шумом, подвигал носиком и снова скрутился в светящийся шар.
Вороной резко вскидывал наполовину костяную голову, разгоняя бесплотные тени, окружавшие со всех сторон.
— Гости у нас, Ега.
Я доверяла его чутью:
— Кто?
— Трое. Зла за плечами немеряно. Переборешь меня, Берегиня?
— Посмотрим, за так людей не отдам.
— Грозна ты, как погляжу.
— Не грознее тебя.
Конь перешел в мягкий размеренный галоп, я вдохнула горький запах полыни и прижалась спиной к повелителю обратной стороны жизни, с которым сегодня мы снова встанем по разные стороны.