Волчья ягода

— Я не брошу маму и брата.

— О, особенно маму! — рассмеялась Тамара. — А ты знаешь о ее былых планах в отношении себя? Работа в три смены, койка в общаге? Нищета? Прощай, школа?

— Да.

— Тогда позволь тебя спросить: ты — святая или идиотка? Ладно, — резко оборвала смех тетя. — Я, пожалуй, помогу продать твою квартиру. И мать твою устрою, как надо, хоть она того и не стоит. Все-таки сестра… И братик твой поживет у меня… под твою ответственность. Ладно уж, налью сироте тарелку борща — не обеднею. Да, деньги ты отдашь мне. Все. И не делай таких глаз — для тебя они сейчас не стоят ничего. Да и не так они велики, как ты вообразила, — особенно по меркам Питера. Но это, как ты понимаешь, не всё.

— Что еще? — кажется, голос дрогнул.

— Я тебе сказала — гонору убавь! — неожиданно рявкнула родственница. — А то ведь могу и передумать.

— Извините… — выдавила девушка. С трудом.

— Вот и хорошая девочка, — Тамара неожиданно провела рукой по волосам Зорки. Почти материнским жестом. Как мама — Динке.

Племянница едва не отшатнулась — сдержаться удалось с трудом.

Истеричка!

— Ты просто будешь мне помогать. Ты — красивая, неглупая (надеюсь) девочка. Почти умница. Со временем решу, куда тебя пристроить. Поверь, в моей фирме найдется место для неглупых сотрудников. И место неплохое — в родном селе Гадюкино тебе такое и не снилось. Но пока… ты, надеюсь, понимаешь, что пока в ход пойдет только твоя красота? Больше у тебя ничего еще нет.

— Понимаю.

Не умереть бы на месте! Нельзя. Права нет.

— Вот и молодец. И не смотри такими глазами — я не собираюсь тебя есть. И на панель не отправлю — не тот там уровень, и мне с того пользы никакой. Только избранные, приличные люди. Ты бы и сама догадалась найти такого — если б знала, где искать. И поверь мне — тебе пришлось бы. Не спорь. И не вздумай меня обмануть — сама понимаешь, чем рискуешь. И кем. Поэтому — никакой переписки с твоим зэком.

— Никита — не виноват…

— А вот это мне не интересно вовсе. Просто выбирай, кого любишь больше. Его ты уже не спасешь. Двенадцать лет тюрьмы, такая статья… не настолько наивна даже ты. А вот у твоих мамаши и брата шанс есть. И неплохой — особенно у брата. Но мне нужно твое согласие. Да или нет?

— Да.

Пока — да.

— Я уже сказала, что ты — хорошая девочка? Два дня отдыхай, а там поговорим.

— Разве меня сегодня не выго… выписывают?

— Уже нет. Они решили, что такую хорошую девочку нужно долечить. А сейчас я договорюсь, чтобы лечили еще и хорошего мальчика Женю. И даже не слишком хорошую женщину Маргариту. Как следует лечили. Видишь, как быстро растет твой долг, Зорина?

3

Зорка бессильно сползла на кровать, вытянулась. В детстве у нее была игрушка — плюшевый тощий кот. Обычно висел на подлокотнике кресла. Когда не лежал на Зоркиной подушке. Сидеть он не мог — слишком мягкий.

Вот примерно так же ощущается собственная жизнь.

Какой серый, плохо крашеный потолок… И стены. Как в тюрьме. Только отсюда можно выйти.

В еще более худшее место.

А Никите не светит даже это.

Зорка пообещала. И что? Она всё равно не сможет. И когда тетка поймет это — выгонит ее на улицу, а Женьку сдаст в детдом.

Как сделать так, чтобы не предавать никого — ни Никиту, ни братишку? А если бы еще заодно и себя… Но настолько сказочного везения не бывает вовсе. Как справедливо заметила тетка — не в мыльном сериале живем.

«Кто тебе дороже — брат или любимый?» Тогда, в прошлый раз, Жене не грозило ничего. А теперь это станет действительно предательством.

— Ур-ра! — громыхнули костыли. Женька на них почти влетел. — Зоринская, ты — суперкласс! Фиг детдому, фиг психушке! Мне медсестра только что сказала. С кислой такой рожей! Во-от такой! — уморительно скривился он. Смешно. Было бы. Раньше. — Я тебя люблю Зор-Невзор! Чё хочешь, всё сделаю! Ну, загадывай желание! Чтобы впредь учился только на пятерки, да?

— Хочу вымыться, — почти прошептала Зорка. — С ног до головы, немедленно. А еще — хочу домой…

— Ты чё это вдруг раскисла, а? Мы же победили! Гип-гип, ура-а-а-а! — Костыль отсалютовал потолку, чудом не зацепил люстру.

Как возмущалась бы та дама! И бабули.

А победитель пошатнулся, но успел опереться о стену. Локтем.

И что это за словечко при этом произнес?

— Да, вы победили.

Зорка обернулась к новому посетителю. Длинный, худой, в криво сидящих очках. На Женьке обычно — так же.

А за ними — неожиданно умные глаза. На лице — немного неуверенная, полудетская улыбка. Белый халат. На вид парень — одних лет с Никитой. Студент на практике?

— Я — Борис Иванович, лечащий врач вашей матери, — представился «студент». — Психиатр, — серьезно уточнил он.

— Пойду выясню, чё там в столовке? — Женька весело ухромал на лестницу.

Хоть кому-то хорошо. Хоть ненадолго.

И хорошо, что брат удалился. Зорка с рожей кислее, чем у той медсестры, — собеседник плохой. А портить радость Женьке незачем. Хоть такую. Ненадолго ведь.

Девушка поспешно села, привычно обняв руками колени. Халат — длинный, удобно. И по размеру. Новый, восточного типа, фиолетовый. Теткой оставлен. Лично проследила, чтобы племянница переоделась.