Волчья интуиция

Федот оделся, вышел во двор, и его хорошее настроение мигом исчезло. Он не увидел «восьмерки». Вряд ли Люба в булочную на машине уехала. До сельпо тут рукой подать.

Из кухни вышла Раиса Евгеньевна, глянула на Федота, натянуто улыбнулась, так же принужденно пожелала ему доброго утра.

— А где Люба? — спросил он.

— Так уехала она, — ответила женщина и махнула рукой в сторону Москвы. — Гена позвонил, сказал, чтобы отправлялась.

— У вас телефон есть?

— Он в сельсовет позвонил, оттуда пришли, сказали…

— Лиза сказала?

— Какая Лиза?

— Каблукова.

— Как она могла сказать?

— Ну да, она же вместе с Любой уехала.

— Куда уехала?

— Туда. — Федот махнул рукой в сторону Москвы точно так же, как это сделала Раиса Евгеньевна.

— Не видела я Лизу.

— Значит, Люба ее где-то по дороге подобрала.

— Зачем?

— Чтобы я ее здесь не нашел.

— А зачем она вам нужна?

— А вы не знаете?

— Нет. — Женщина отвела глаза в сторону.

— Люба вам не говорила?

— Да, какой-то банкир собрался на Лизе жениться… — Раиса Евгеньевна замолчала, осознавая абсурдность повода, который придумал для себя Федот.

— Лиза хотела, чтобы банкир на ней женился. Он отказался. Тогда она убила его, — проговорил он и пристально посмотрел на женщину.

Ее мысли должны были в панике заметаться, но ничего такого Федот не заметил. Тревога, да, была. Беспокойство, но никак не более. Раиса Евгеньевна знала, в чем обвиняют Каблукову, и думала сейчас о том, как бы себя не выдать.

— Не могла Лиза убить, — заявила она.

— Это вам Люба сказала?

— Не говорила она ничего.

— А я слышал, что говорила.

— Что вы слышали?

Федот рассказал, как вчера подслушал разговор между дочерью и матерью.

— Может, вы не так поняли? — Женщина опустила глаза.

— Лиза — убийца! А Люба ее укрывает… Вы хотите, чтобы вашу дочь посадили?

— Так не было никакой Лизы!

— А почему вам нельзя говорить про нее? Раиса Евгеньевна, вы должны спасти свою дочь.

— Хорошо, я скажу. Люба считает, что Лиза ни в чем не виновата. Не убивала она никого.

— А где Лиза?

— Этого я не знаю.

— Но ее историю вы слышали?

— Да, Люба рассказывала. Она говорила, что на самом деле все это неправда. Лиза никого не убивала.

— Лиза подозревается в убийстве.

— Я знаю Лизу. Она не могла убить.

— Тогда почему Люба прячет Лизу?

— Да потому что у нас только невинных и сажают!

— А Люба прячет Лизу?

— А-а… Люба?! Лизу?! Я ничего не знаю.

— Ничего?

— Ничего!.. Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы!

— Даже так?

— Что вы за это со мной сделаете? — спросила Раиса Евгеньевна.

Федот покачал головой, глядя на женщину. Он понял, что разговорами ничего не добьется. Нужно заняться делом, походить по деревне, поспрашивать людей. Но вряд ли в этом был смысл. Ясно же, что Лизы здесь нет. Видел ее кто-то в деревне или нет, уже не важно. Главное, что она скрывалась тут, а сейчас находится на дороге в Москву.

Отправиться за ней в погоню. На чем? Позвонить капитану Круче? Пусть объявит перехват. Глядишь, возьмут Рыбалову с поличным и предъявят обвинение. Он потом зайдет к ней в камеру, чтобы услышать спасибо за эту милость. Она и приютила его, и обогрела, а он ей под дых… Вот и спрашивается, зачем Федот полез к этой бабе под юбку? Был у него пистолет, вот им бы и баловался…

Глава 14

Высотный дом в Сокольниках, уютный двор, светлый ухоженный подъезд, седьмой этаж. Межквартирный холл нестандартный — просторный, чистый, уютный.

Положительное впечатление испортил хозяин квартиры. Лохматый, небритый, под глазами мешки. Среднего роста, щуплый, шея тонкая. От него пахло перегаром.

— Геннадий Александрович? — Степан смотрел на него спокойно, но тяжело.

— Допустим. — Мужчина держал дверь в холл открытой, рука его при этом подергивалась.

То ли трясучка на него спьяну напала, то ли он хотел закрыть дверь, опасался нежданного гостя.

— Капитан Круча, уголовный розыск.

— Да?..

Рыбалов стал закрывать дверь, но Степан ее удержал. Мужчина почувствовал противодействие, дернулся, как будто получил пощечину, и отпустил руку.

— А чего вы закрываетесь? — спросил Круча.

Он жалел о том, что не занялся Рыбаловыми вплотную с самого начала. И с ним надо было поговорить, и Викторию Бродилову опросить, узнать, как она живет и чем дышит. Если бы не ложный след, то капитан давно уже занялся бы этим.

— Я не закрываюсь, — пробормотал мужчина.

— А мне показалось, что вы кого-то испугались. — Степан стронулся с места, как танк — тяжело, напористо.

Рыбалов попятился, пропустил его в холл. Степан переступил порог, а он продолжал отступать, остановился только возле двери в свою квартиру, уперся в нее спиной и замер. Осталось только руки в стороны развести, крестом перечеркнуть вход.

— Чего вы боитесь, Геннадий Александрович?

— Пистолета. — Мужчина кивком показал на рукоять «ПМ», которая выглядывала из-за полы пиджака визитера.

— Я же из милиции.

— Тем более.

— Что тем более?

— Тут на днях милиция человека ограбила.

— Кого конкретно?

— Не знаю.

— А может, убили кого-то?

— И убивают.

— Бродилова, например.

— Бродилова?! Так вы из-за этого?

— Капитан Круча.

— Это имя мне ничего не говорит.

— Жена вам обо мне не рассказывала?