Волчья хватка. Волчья хватка – 2 (сборник)

В следующую секунду, а время будто застопорилось, он вскинул тяжелую голову и замер: посередине этого озера поднимался остров – древняя дубовая роща на холме, а в ней – селение, точнее городок, сказочный град Китеж. Между толстых черных стволов деревьев просвечивались узорчатые домики-теремки и даже нечто подобное сторожевой башне, увенчанной сказочным кованым петухом. Эту пряничную идиллию, обустроенное, стилизованное пространство разрушали длинные, приземистые и совсем новые казармы, стоящие, как показалось, на задворках, но как раз они и сближали с реальностью, исключая призрачность. Все постройки, новые и старые, были срублены из натуральных, с естественной структурой, бревен с растрескавшимися торцами по углам, детали украшений искусно вырезаны из дерева, крыши крыты досками, замшелой дранкой и даже зеленой медью. А над ними вертикально в небо уходили столбы дыма, как это бывает в морозное, безветренное утро.

Во всем чувствовалось время, такого не бывает в снах…

И все равно осталось чувство, что это видение, и длилось оно всего, может быть, секунд пять-семь, запечатленное зрением, как фотография. Потом от призрачного озера густо и сразу взметнулся пар и все погрузилось в белое, непроглядное марево.

И вместе с ним бездумное удивление, даже некоторый восторг перед чудесным враз сменились горечью, словно он вместо сахара хватил соли…

Скорее всего, это и было Сирое Урочище, почему-то открывшееся на восходе, – место, куда проникнуть могли только его обитатели.

Несмотря на то что еще минуту назад он с любопытством и страстью взирал на выплывший из неведомых глубин городок, сейчас Ражный ощутил резкое отторжение: хотелось бежать отсюда, к тому же мутный пар, кажется, совсем не содержал в себе кислорода и состоял из одного углекислого газа, поскольку он дышал, как загнанный конь, и начинала кружиться голова.

Ражный повернул назад и грузно побрел, хватаясь за деревья. Отвратительная тошнота подступила к горлу, бросало то в жар, то в озноб, и, сдерживая рвотные позывы, он хватал на ходу мерзлый снег, отчего-то казавшийся сладко-солоноватым, как кровь.

Легкое возвышенное состояние Правила все-таки не прошло так бесследно, как показалось вначале…

Пока он выходил из туманного облака, вымотался так, словно только что закончил тяжелейший поединок. Не выбирая места, Ражный скинул тулуп и повалился на снег, испытывая непроизвольное желание заземлиться. Вместе с обретением тверди под собой он ощутил резкий, болезненный приступ разочарования и недовольства собой: судьба давала ему возможность проникнуть в Урочище, а он дрогнул и повернул назад. Оставалось-то преодолеть каких-то полсотни метров!

Теперь вряд ли появится еще одна возможность заглянуть в будущее…

И одновременно с этими чувствами впервые за последние дни по-комариному назойливо зазвенела мысль, которую ему внушали все, от бренки до сороки – встать и уйти отсюда. В Валдайское Урочище к суженой, назад в свою вотчину или просто в мир, но ни на минуту не оставаться здесь, ибо вдова сказала справедливо – и не сыскать здесь ни покоя, ни счастья…

Будто пробуя силу соперника, он немного повозился с этой мыслью, испытал на излом, вспомнив о топоре и тулупе, – не поддавалась. Как на ристалище, прежде чем принять определенное решение, он сгруппировался, напрягся, воспарил нетопырем и замер над самим собой.

И узрел синюшно-желтые завихрения и разводья трусости. Они истекали, будто гной из раны, и, тяжелые, опадали брызгами на землю.

Будь это на земляном ковре, Ражный лежал бы на лопатках через минуту…

Он представил себе, как уходит из этих лесов в мир, где и в самом деле мог бы найти себе применение, и в тот же час ощутил, как вместе с этим уходит из жизни все, что поднимало его и несло с самого детства.

Подобное чувство он испытал однажды, когда еще служил в Средней Азии. Родовитые ханы и баи чувствовали приближение своего времени и, готовясь взять власть в своих кишлаках, городах и республиках, собирали банды и закупали оружие. Бригада спецназа, разбитая на группы по пять-семь человек, день и ночь моталась на вертолетах по горам и пескам, отыскивая схроны и склады, но более всего доставали не стычки и перестрелки с душманами и даже не орущие женщины аулов, окружавшие пограничников, как только приземлялись, а небывалая и непривычная русскому человеку жара, разъедающий кожу пот и отсутствие бани, а то и обыкновенной холодной воды, чтобы смыть с себя соль.