Волчья хватка. Волчья хватка – 2

– Ну? – Боярин признался тем самым, что ничего не забыл.

– После нашей потехи Гайдамак велел на глаза не являться. А я унижаться не могу…

– Да я этого инока в узел завяжу! Сам правнучку приведет к тебе в вотчину!

– Не готов я, Воропай, – несколько поспешил Ражный. – Еще поражение не пережил, какая тут женитьба?

– Ох, что-то ты крутишь, брат!

– Да ничего я не кручу. – Он держался из последних сил, уже понимая, что от боярина не уйти и придется поведать ему о Миле.

– Тогда думай! Думай! Что такое сотворил? Чем мог разгневать старца? – Пересвет терял терпение. – Пойми одно: не я – Ослаб пытать начнет! Поставит в Судной Роще и спрос учинит. Что говорить станешь?.. А суд его – это тот же поединок! Схватка, в которой всегда побеждает он, поскольку за ним правда и последнее слово. Поставит и начнет нащупывать уязвимые места! И обязательно нащупает и ударит… Тогда будет поздно выставлять защиту – сейчас еще можно! Думай!.. Ну, вспоминай! Куда еще залез по недомыслию или умыслу? Я не хочу, чтоб ты жизнь свою закончил в Сиром Урочище, каликом перехожим или паче того – верижным… Думай, внук Ерофеев!

Она явилась в последний раз за два дня до отъезда в Вятскополянское Урочище. Пришла ночью, когда Ражный, спустившись с правила, смывал на реке кровавый пот. Сразу же бросилась в глаза ее одежда, по-цыгански пестрая, яркая – толстый свитер, расшитый серебряными цветами, длинная красная юбка с разрезами по бедрам, цветастая, старинная шаль на плечах. Камуфляж, в который обрядил ее после воскрешения, оказался выстиранным, отглаженным и аккуратно сложенным в пакет, откуда торчал топор и выпирал охотничий нож.

Особенно нелепо выглядели изящные, золотистые и светящиеся в темноте туфельки на высочайшем каблучке. На удивление, Миля не разучилась в них ходить и как-то ножку, расшлепанную за год босой жизни, втиснула…

Наверное, ей хотелось выглядеть красиво, эффектно…

– Я пришла, – сообщила она торжественно.

Ражный вышел из воды, растерся полотенцем.

– Вижу… Как ты себя чувствуешь? После воскрешения?

– Будто заново родилась. Другим человеком…

– Постарайся не растерять это ощущение, не делай старых ошибок, – по-отцовски назидательно посоветовал он.

– Наверное, ты не понял… Я пришла к тебе, Вячеслав.

Он остановился, посмотрел ей в лицо и вдруг отметил, что цыганская пестрота ей идет, особенно старинная шаль. Широко открытые, доверчивые глаза ее лучились в полумраке, чуть подрагивали губы.

– Что скрывать, в общем-то я ждал этого часа, – признался он. – Не хотел и ждал… Даже звал иногда.

– Почему же прогонял?

– Вспоминал суженую. – Он взял из ее руки тяжелый пакет с вещами и пошел, но Миля обогнала, забежала вперед.

– Ты никогда не говорил о невесте…

– Не хотел с тобой говорить…

– И кто же она? Почему не женишься?

– Там есть проблемы, – уклонился от ответа. – Это очень хорошо, что ты пришла сейчас, сегодня. Я послезавтра уеду.

– К ней?

– Нет, по делам…

Она не отставала, все время забегала вперед – каблучки путались в траве.

– Суженая – это невеста, определенная судьбой, да? Или судом?

– Не знаю. По-моему, это одно и то же.

– А ко мне старичок приходил, с бородкой и в очках, – вдруг сообщила она. – Грибы в лесу собирал и заблудился… Я его вывела к тебе на базу.

– Что-нибудь спрашивал? – насторожился он, вспомнив ушедшего из вотчины инока Радима.

– Спрашивал… Как ты оживил меня, как воскресил.

– Ты рассказала?

– А что, это тайна?

– Теперь уже не тайна, коль рассказала.

– Кто это был? Старичок?..

– Опричник, – сказал правду Ражный.

– Значит, плохой человек? – испугалась она.

– Не обязательно… Опричником называют человека, который стоит опричь, то есть около…

Она ничего не поняла и в тот же миг забыла о старичке.

Ражный запустил двигатель электростанции и включил прожектор. Миля вошла в луч света и закружилась, развернув шаль, как крылья.

– Мне показалось, ты оживил меня, чтобы я стала твоей! Признайся, ведь это так? – Она засмеялась. – Я знаю! Это так! Так!

– Я только отогрел тебя…

– Но вложил столько тепла!.. Нет, огня!.. Что сердце бьется так сильно! И столько в нем любви! Нерастраченной любви!.. Взлечу сейчас и обниму весь мир!

Он ощутил ее подъемную силу – состояние, близкое к полету нетопыря, – подхватил на руки и внес в дом.

– Ты на самом деле стала совсем другая.

– Хочу, чтобы… это случилось сейчас же. – Она задышала в ухо. – Так долго ждала… И нет больше сил…

Ражный положил ее на свой диван, застеленный одеялом из волчьих шкур, бережно снял туфли.

– Погоди, я сейчас принесу постель.

– А мне нравится на шкурах!.. Как тепло и мягко!

– Там в изголовье полено. – Он достал из шкафа одеяло и подушки. – Холостяцкая кровать… А должно быть брачное ложе!