Волчья хватка. Волчья хватка – 2

Углубившись в лес, он побегал, попрыгал, размялся, но так и не согревшись, скорым шагом отправился к машинам, взять у водителей что-нибудь теплое. И тут заметил, как из леса на дорогу скользнула какая-то плоская в темноте фигура человека и послышался тоскливый, монотонный плач. Это хлипкое, призрачное существо спотыкаясь побрело по колее – в ту же сторону, где были спрятаны машины, кажется, ничего не замечая вокруг. Приблизиться к нему вплотную не составляло труда, но Савватеев двигался на расстоянии, помня о необычной прыти этого «подростка».

А тот внезапно растворился в темноте, будто привидение, и остался лишь его по-детски горький всхлипывающий голос, исходящий неизвестно откуда, но всего-то в трех-четырех шагах от Савватеева. Несмотря на ночь, он отчетливо различал деревья вокруг, дорожные колеи и даже белесый мох на обочинах, но человек пропал!

– Эй? – окликнул Савватеев и достал фонарик. – Ты где?

Плач оборвался.

– Чего надо? – послышался скрипучий, неприятный голос. – Наехали тут, шастают по лесу… Не подходи ко мне!

– Я на месте стою, не бойся…

– Вот и стой! Или вообще иди отсюда, ты мне не нужен.

Савватеев включил фонарик: на дороге сидела живая мумия, одетая в рваное, засаленное тряпье, голый череп обтягивала черная, морщинистая кожа, а лицо иссохло настолько, что рот не закрывался и обнаженные крупные белые зубы мерцали в темноте, как у обезьяны.

– Ты кто? – спросил Савватеев, испытывая отвращение.

– Охотник.

– На кого же ты охотишься ночью?

– Выслеживаю зверя. А вы ходите за мной и мешаете! Убери фонарик!

Его скрипучая речь отдавала явным безумством.

– А что же ты плачешь? – Савватеев отвел луч фонаря в сторону.

– Зверя приманиваю.

– Плачем?

– Ну… Услышит зверь, придет, чтоб съесть…

– Какой зверь?

– Людоед!

– Здесь что, людоеды водятся? – осторожно спросил Савватеев и сделал вперед два шага.

– Где их нет?.. Жизни не стало.

В этот миг Савватеев ощутил запах гниения и машинально отшатнулся: перед ним говорил и двигался полуистлевший труп. Обычно в таком состоянии оказывается эксгумированное тело, примерно год пролежавшее в земле…

Мысль была сумасшедшей и фантастичной, но в тот миг все выглядело вполне реально, потому что он вспомнил телохранителя, страдающего манией величия и ныне пребывающего в Кащенко.

– Каймак? – спросил Савватеев. – Михаил Идрисович?

Охотник подскочил, вытянул вперед костлявую руку:

– Ну-ка, дыхни на меня?! Ты что сегодня жрал? Очень уж знакомый запах!

Савватееву стало жарко и душно, в ушах зазвенело, и он не услышал писка радиостанции, а искаженный помехами голос медика-эксперта звучал как продолжение скрипучей речи этой мумии.

– Полтора километра на юго-восток… Старая дорога… Положительный результат по прибору в первом и втором диапазонах…

Смысла Савватеев не уловил, поэтому подтянул воротник куртки с микрофоном и чуть не закричал:

– Что там у вас? Что?..

– Объект поиска. Обнаружил в девятом квадрате… Прибор дает положительный результат.

– Не понял! Что обнаружил?

– Захоронение. Примерно годичной давности… Прибор отбивает по двум диапазонам…

– Добро, оставайтесь на месте! И включите радиомаяк!

– Он включен…

Савватеев осветил дорогу, но там, где только что стояло полугнилое существо, никого уже не было.

– Эй, ты где? – Савватеев прислушался. – Эй, охотник?

Тишина была такая, что в ушах от волнения зашуршала кровь. Он посветил вдоль дороги, пробежал вперед – никого! И полное ощущение, что никого и не было…

Он переключил диапазон, приказал водителям, дежурившим в машинах, перекрыть дорогу и стал вызывать Тарантула. В это время в наушнике щелкнуло так, что голова мотнулась, будто от выстрела, а из нагрудного кармана, где была рация, повалил дым и завоняло жженой электроникой…

Первые потери, когда приплясывающий старик вырубил опера и офицера-диверсанта, Савватеев встретил с долей злорадства – другим наука, чтоб не расслаблялись на внешне скучноватой операции. Но когда в мгновение ока вышла из строя вся электроника, в том числе сотовые телефоны, видеокамера, компьютеры, и полностью разрядились аккумуляторы на автомобилях, в первый момент он ощутил нечто похожее на панику. Ко всему прочему не успели отправить в больницу офицера, который был в коме и, похоже, отдавал концы.

И так не подготовленная операция, в один миг лишенная технического обеспечения, оказалась на грани провала. Мало того, что группа осталась без внутренней связи и связи с внешним миром, но и полностью утратила мобильность, поскольку ни одна машина не заводилась, даже микроавтобус, дизель которого пытались запустить с толкача.