Читаем Волчья хватка. Волчья хватка – 2 полностью

Волчья хватка. Волчья хватка – 2

На четвертый день руководство уже подбрасывало, ибо на сей раз о местонахождении ФБРовца запросил сам посол США, обеспокоенный отсутствием связи с ним. Не отвечать ему или откровенно врать уже было нельзя, и американскую сторону поставили в известность, почти правдиво обрисовав случившееся. Упор был сделан на то, что мистер Твистер незаметно покинул гостиницу, будучи в сильной степени опьянения, таким образом как бы намекая на бытовую причину исчезновения. Верить в нее никто не собирался, поскольку теперь было ясно, что вот-вот начнется следующий этап операции – заброска в район охотничьей базы специалистов по «шаровым молниям».

И к концу этого же дня представитель ФСБ сообщил Савватееву, что нарядом ДПС на лесной дороге задержаны два солдата из пограничных войск с одной и той же фамилией – Трапезниковы. А задержаны они были за то, что не захотели предъявлять документы, оказали грубое сопротивление, и теперь непонятно, что с ними делать. Вроде бы надо наказать, хотя бы административно – одному гаишнику нос разбили, у второго резиновую дубинку отняли и еще двух загнали на деревья, однако жаль, солдаты едут в краткосрочный отпуск по случаю рождения детей.

Савватеев помнил ситуацию с этими парнями, но сейчас она отошла на задний план и вроде бы не имела особого значения – какие уж тут взаимоотношения и нравы местного населения, когда, можно сказать, своими руками запустил операцию иностранной разведки? Однако в тот момент он вспомнил старичка-профессора, который уверял, что никаких детей у Мили, а значит, и у этих солдатиков нет, а есть простые деревянные куклы, скрытое психическое заболевание, и получается, Савватеев устроил братьям отпуск на родину…

Он попросил передать Трапезниковых в его ведомство, и братьев привели из милицейской машины в комнату гостиницы на первом этаже, где посадили под надзор Финала.

Два рослых, густо, до шелушения кожи, загорелых хлопца, развалясь, сидели на кровати, одинаково закинув ногу на ногу, и при появлении Савватеева даже не пошевелились, хотя уже догадывались, что перед ними большой начальник. Тельняшечки под свежим камуфляжем, значки на груди, а подшиты аккуратно, с леской, – молодцы, одним словом, любящие форму и свою службу. И никаких психических отклонений и патологических признаков на первый взгляд, чтоб создавать странный прецедент и жениться на одной девушке; напротив, открытые, спокойные, невозмутимые, как все люди, пришедшие от сохи.

Эти могли бы зародить новое человечество с чистого листа…

– Вы почему с милицией подрались? – миролюбиво спросил Савватеев.

– Мы не виноваты, – заявил один из братьев; отличить их друг от друга, и особенно в форме, было трудно.

– Гаишники сами придрались, – добавил второй.

– Приехали на побывку в родные края, а тут…

– Война какая-то.

– Как на границе…

– За что отпуск-то дали? – поинтересовался Савватеев.

– По семейным обстоятельствам, – лаконично доложил один.

– Двоих бы сразу никогда не отпустили, – пояснил другой.

– Что-то дома случилось?

Они переглянулись, словно договариваясь.

– Сами толком не знаем, что, – чуть ли не хором ответили братья, а потом по очереди уточнили: – Командир вызвал, дал час на сборы.

– И билеты в зубы…

– Сказал, летите, дома вас сюрприз ждет.

Савватеев сел верхом на стул, спросил между прочим:

– Женаты, нет?

– Холостые, – мгновенно ответил один.

– Мы на три года контракт подписали, – добавил второй. – Какая тут женитьба?

Если бы Савватеев своими глазами не читал их анкеты, где указывалась одна жена на двоих, можно было бы поверить: отвечали они убедительно. А заполняли графу о семейном положении наверняка с их слов, поскольку гражданский брак никак в документах не отражался. То есть, когда призывали, они оба считали себя женатыми. По прошествии года – холостыми…

– А подруга-то есть? – умышленно в единственном числе спросил Савватеев.

– Была подруга, – не сразу признался правый, скинул ногу и сел прямо, тем самым подчеркивая серьезность ответа.

– Одна на двоих. – Левый принял такую же позу. – Мы же в лесу жили, девчонок нет…

И оба сосредоточенно замолчали, заново переживая неприятное прошлое.

– Милитина Львовна Скоблина? – помолчав, спросил Савватеев.

Братья скосили глаза друг на друга.

– Просто Миля, – невозмутимо обронил один.

– И что, писать вам перестала?

– Мы перестали…

– Что так?

– Договорились…

– Чтоб уж никому не досталась.