Волчья кровь

Он приближался неспешно, будто ему некуда было торопиться — его цель, его жертва, интересная ему куда больше беззащитного, слабого Короля, стояла сейчас прямо перед ним, охваченная ужасом, который Черная смерть почувствовал еще раньше, чем увидел в ее лице и глазах. В его движениях так же, как и тогда угадывалась презрительность. И вместе с тем ему безумно нравилось и льстило то, как трепещет, дрожит и боится эта девчонка от каждого его движения и взгляда.

Звон вынутого из ножен ножа невольно оттолкнул Волчью кровь, заставил сделать шаг назад. Сердце бешено и отчаянно билось, пытаясь воззвать к послушанию разум и тело. И только когда нож Черной смерти ослепительно блеснул в паре метров от нее, в Волчьей крови что-то закричало, забилось и разорвало опутавший ее страх.

Волчья кровь бросилась на Черную смерть, удивившегося ее сопротивлению. От внезапного удара он с трудом увернулся, но с предвкушением обнажил клинок в дополнение к ножу. Теперь Черная смерть не отступал и не прятался, как несколько дней назад, он яростно, с азартом атаковал Волчью кровь. И каждый его выпад и удар были обманчивой игрой, которой теперь уже он загонял Волчью кровь в лишь ему известную ловушку.

Отражая атаки наемника, она отступала. И каждый шаг, как шаг в трясину, затягивал все дальше и дальше, один шаг непременно требовал за собой новый. И не было сил остановить это отступление. Пока она спиной не уперлась в холодную, гладкую стену.

По телу Волчьей крови судорогой прошли страх, паника и отчаяние, вылившись в последний, сильнейший из всех удар, наудачу выбивший клинок из рук Черной смерти. Но последние силы оставили Волчью кровь, уступив место ужасу, когда она встретилась взглядом с Черной смертью.

За черной маской и капюшоном видны были только его глаза — голубые? Зеленые? Серые?.. Она ничего не могла различить. Его взгляд прожег ее до внутренностей, заставив оцепенеть и забыть даже о возможности сопротивления. Из дрожащей руки выскользнул клинок.

Черная смерть прижал ее к стене своим предплечьем так, что в сдавленной шее перехватило дыхание, а в ключицу острой болью врезался локоть наемника. Одной рукой прижав Волчью кровь к стене, в другой Черная смерть крутил небольшой нож. Он смотрел ей прямо в лицо, так что когда от уголков его глаз веером побежали маленькие морщинки, она поняла, что он улыбается, и из нее словно пропали все внутренности, оставив сосущую пустоту.

Его улыбка выразила все разом: скрытую пеленой времени, но разбуженную на днях с новой силой ненависть, его призрение и отвращение в ту ночь, когда она еще была слабым несчастным ребенком, и его предвкушаемые сейчас покой и удовлетворение. «Да, теперь он будет спокоен…» — мелькнуло в голове Волчьей крови, и жуткая боль пронзила её правый бок. Отблеск наслаждения вспыхнул в глазах наемника, когда он поворачивал нож в пульсирующей болью, кровоточащей ране. Она не услышала, а почувствовала внутри самой себя, как сломался нож Черной смерти, и его ледяной осколок, сжигающий внутренности, остался внутри.

Он швырнул сломанный нож в сторону и отпустил Волчью кровь. Боль подкосила ее, и Волчья кровь упала на пол у ног Черной смерти, судорожно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Теперь он взглянул на нее, как победитель — высокомерно, даже с сочувствием. Но она поняла, даже теряя сознание, что он сочувствовал не ее мучениям, а ее ничтожности. Ничтожности проигравшей.

Уже будто во сне, она услышала, как вскрикнул от боли Черная смерть: он схватился за плечо, откуда торчала стрела с голубым оперением. Послышался крик Кобры и снова звон тетивы… Вспышка боли и мрак, а сквозь темноту снова чьи-то крики. Опять живот прожгло огнем так, что мрак загорелся красными искрами — и все исчезло.

14

— Сюда ее, — скомандовал королевский лекарь двоим стражникам и указал на свой широкий стол, укрытый чистой светлой тканью. Стражники внесли в комнаты лекаря Волчью кровь. Позади за ними блестела дорожка из капель крови.

Они уложили девушку на стол и ушли. Побледневшая Волчья кровь часто и прерывисто дышала, сознание так и не вернулось к ней.

Глухо стукнули инструменты, которые лекарь быстро раскладывал на столе.

Он разрезал ее куртку, рубашку, и оголил живот. Рана была узкая, судя по расположению должна была пройти мимо жизненно важных точек, от которых лазутчица умерла бы сразу, но кровь текла неумолимо. Лекарь осмотрел рану, достал нитки, и приготовил иглу.

Дверь с грохотом отворилась.

— Уже зашиваете?! — истерически воскликнула Королевская кобра, вихрем подскочившая к Волчьей крови. — Вытащили осколок?! Где он?!

— Выйди вон! Какой еще осколок? — разозлился лекарь.

— Внутри! В ране осколок ножа! — истерика Кобры набирала силу, из ее глаз брызнули слезы.

— Что за глупости, я его даже не вижу! Там ничего нет!

— Есть! Я видела, как он повернул нож! Я видела сам нож… — Кобра задохнулась от своего крика и всхлипываний, и сползла на пол у стола, сжимая в кулаке рукав куртки Волчьей крови: ее рука безжизненно свесилась со стола.