Волчья Луна

Над низким краем кратера взлетает ровер, сверкнув в воздухе шестью колесами. Приземляется, подпрыгивая. Поврежденный бот поворачивается. Слишком медленно. Ровер таранит его. Ноги, руки, сенсоры взрываются. Ровер заносит, от него на «Везучую восьмерку» летит ослепляющее облако пыли. Когда она оседает, последний бот выглядит кучей металлолома на реголите, а незнакомый ровер едет рядом с «Везучей восьмеркой». Его балки и панели украшены замысловатыми геометрическими узорами АКА. Водитель сигналит остановиться. Вагнер падает на поверхность, потом – на колени. Он не может стоять, не может говорить. Он дрожит, не переставая. Чья-то рука хватает его за плечо.

– Лобинью. – Только Зехре можно использовать его старое, времен «Корта Элиу», прозвище. – Спокойно, Волчонок. Спокойно.

– Ситуация? – выдавливает Вагнер, не переставая клацать зубами. Он до смерти замерз.

– Мы на ходу.

– Я имел в виду…

– Джефф мертв.

– И Нили.

– И Нили.

– Я никогда никого не терял, – говорит Вагнер. – Никого. «Везучая восьмерка» никогда никого не теряет.

Командир отряда АКА присаживается на корточки рядом с ним.

– Ты в порядке?

Сомбра ее помечает: «Аджоа Йаа Боакье». Вагнер кивает.

– Что это за штуки? – спрашивает Аджоа.

– Ты разве не видишь, что он в шоке? – рявкает Зехра.

– Я просто хочу убедиться, что где-то рядом нет еще таких же, – парирует Аджоа. Ее поверхностники, «черные звезды», выпрыгивают из ровера на реголит.

Вагнер качает головой.

– Ему нужна помощь, – настойчиво твердит Зехра. Только ее руки на плече и удерживают Вагнера в вертикальном положении. – Где наш гребаный корабль?

– ВТО не отвечает, – говорит Аджоа.

– Это невозможно, – отвечает Зехра.

Вагнеру холодно. Жутко, ужасно холодно. Шлемы, пов-скафы, тела то выплывают, то прячутся в черной круговерти из кровавых капель.

– Врач! – кричит Аджоа. Один из ее «черных звезд» опускается рядом с Вагнером на колени, достает из кармана на икре шприц для подкожных инъекций, снимает обертку, готовит.

– Держите его.

Зехра и Аджоа хватают Вагнера за плечи. Врач проталкивает иглу через пов-скаф, кожу, плоть. Вагнер дергается, как будто сквозь его аорту пропустили линию высокого напряжения, а потом сквозь него проходит волна благости, и сердце, дыхание, кровоток возвращаются к привычным ритмам.

– Это должно его стабилизировать, – говорит врач. Вагнер чувствует, как Зехра и Аджоа его поднимают и пристегивают к сиденью.

– Квабре мертв, – шепчет Вагнер. – Бульдозеры в пути.

– Что произошло? – спрашивает Аджоа.

– Я по-прежнему не могу достучаться до ВТО, – говорит Зехра. – Что за хрень творится?

Потом – вспышка.

Потом дрожит земля.

Потом с неба льется металлический дождь.

* * *

Член Лукасинью длинный и изогнутый, увенчанный головкой с толстым ободком. Руки Абены скользят вдоль стержня, чтобы объять гладкие, полные яйца, потом поднимаются по его безупречному животу к грудям. Они твердые, вздернутые, с большими сосками. Идеально.

Абена вздыхает.

Она теребит соски Лукасинью, зажав большим и указательным пальцами. Он мурлычет. Его полные губы, покрытые блеском, раскрываются. Она жмется к нему, грудь к груди, живот к животу. Его жесткий член упирается ей в пупок. Она проводит рукой по темным, блестящим волосам Лукасинью, ниспадающим до задницы, и целует его.

Она уже целый месяц цепляет на него оболочку футанари. В первый раз, когда он, наряженный горничной, приподнял юбчонку-туту и скинул девчачьи трусики, чья выпуклость скрывала член, она кончила. Экстатический грех. Во второй и третий раз, когда у нее был сетевой секс с фута-Лукасинью, перчинка заключалась в том, что он не знал, как она поступает с его аватаром. В четвертый, пятый и шестой она искрилась электричеством от своей власти над Лукасинью. Она может превратить его во что угодно. Сделать его кожу пластиковой. Наделить его многочисленными грудями, как у богини. Или членом инопланетянина. Ее тактильные системы подстроятся. В седьмой раз она заметила, что подарила ему сиськи намного лучше собственных.

Она толкает Лукасинью на матрац и оседлывает его, чтобы видеть, как его груди покачиваются, пока она будет его трахать. Член у него мультяшный, из манги. Лукасинью пользуется им фантастически, во всю мощь кабеля, ведущего в Тве, хоть ему и невдомек, что учудила Абена. Она обожает Луку, свою членодевочку.

Когда все наконец-то заканчивается, она скатывается с него и лежит на боку, изучая свое произведение искусства.

– Коджо и Афи правы, – говорит Лукасинью. – У меня и впрямь сиськи лучше, чем у тебя.

– Вот дерьмо, – говорит Абена.

– Могла бы спросить.

– А ты не возражаешь?

– Нет, но дело не в этом.

Дистанционный секс, как и любой другой способ выражения человеческой сексуальности, опирается на согласие. Изменив аватар Лукасинью без его ведома, Абена совершила правонарушение.

– Коджо и Афи не должны были ничего говорить.

– Афи на тебя злится. Какие-то ваши дела в коллоквиуме.

– Это не значит, что она может рассказывать тебе о том, что я делаю.

– А ты бы мне рассказала?

– Да, – лжет Абена. Теперь, когда он знает, с тайными острыми ощущениями покончено. – Она тебе показала?

– Ага.

– Понравилось?