Волчья Луна

– Член очень даже ничего.

– Не благодари. А сиськи?

– Я с ними еще не разобрался. Они тебя возбуждают?

Абена отвечает не сразу.

– Мне подсказал идею Григорий Воронцов. Ты знаешь, он был большим Воронцовским медведем. Ну так вот, это в прошлом. – Она кивком указывает на аватар Лукасинью.

– Фута?

– В реальной жизни.

– Вау, – говорит Лукасинью Корта. Он садится. «О боги, какую задницу я тебе сделала, – молча молится Абена. – Словно абрикос». И опять. – Вау. Когда это случилось?

– Еще в месяц Козерога. Понадобилось время, чтобы восстановиться после операции.

– Григорий. Я бы о таком и не подумал.

– Он великолепен, – говорит Абена. Аватар Лукасинью сидит на краю кровати, болтая ногами. В половине Луны от нее, в кабине для сетевого секса в Тве его физическое тело делает то же самое. – Лука, а ты когда-нибудь менял мою оболочку?

* * *

Григория Воронцова потрясающая. Абена сказала чистую правду. Коренастый рыжеволосый русский мальчик с бездонной похотью к Лукасинью Корте превратился в стройную рыжеволосую футанари с полными бедрами и глазами, как в манге.

– Ола, Лука, – говорит она. – Рада тебя слышать.

– Э-э, привет… – заикается Лукасинью. – Ты выглядишь…

– Фантастически? Так мило. А ты все хорошеешь, Лука.

В своей комнате в доме Ойко абусуа в Тве, в четверти Луны от Меридиана, Лукасинью Корта краснеет. Григория Воронцова всегда знала, как запустить пальцы ему прямо в душу.

– Ну и кто тебе больше нравится?

– Не понимаю, о чем ты, – бормочет Лукасинью.

– Тот Григорий или этот? Давай помогу определиться. – Григория отходит от объектива. На ней платье с юбкой-туту и жакет болеро. Перчатки без пальцев, прозрачные леггинсы-капри и балетки. На шее распятия и изображения Богоматери Константиновской, золотая лента в волосах. Слой за слоем, Григория снимает с себя одежду. Бюстгальтер расстегивается и падает на пол, а Григория с вызовом глядит в камеру. Лукасинью ахает.

– То ли еще будет, Лукасинью Алвес Мано ди Ферро Арена ди Корта.

Она подцепляет пальцами пояс трусиков и тянет их вниз.

В этот миг свет мигает и выключается. Григория Воронцова исчезает с его линзы. Комната сотрясается, сыпется пыль, снаружи начинаются крики.

* * *

Вагнер выглядывает из-под ровера. Дождь из камней и металла закончился несколько минут назад, и теперь земля покрыта градом мелких камней и брызгами расплавленного металла.

– Доложить о ситуации, – зовет Вагнер.

«Лаода», – отвечает Зехра.

«Лаода», – говорят Мейрид и Ола.

Бригада стекольщиков «Везучая восьмерка» выбирается из укрытий. Ровер в ужасном состоянии: на нем сотня царапин и трещин. Зехра изучает повреждения, перенаправляет испорченные кабели, латает пробоины в системе жизнеобеспечения. Вагнер и его коллега из АКА встречаются на испещренной ямами площадке между двумя роверами.

– Что это было? – спрашивает Вагнер.

– Тве сообщает о взрыве на электростанции Маскелайн-G, – говорит Аджоа.

– Термоядерная установка? – У Вагнера внизу живота все напрягается, он просит Сомбру проверить, не было ли всплесков радиации. Новые инстинкты, сидящие в подкорке у рожденных на Луне: защищай ДНК от радиации.

– Если бы взорвалась сама станция Маскелайн-G, нас бы здесь не было, – говорит Аджоа. – Что-то проделало дыру сквозь пятьдесят метров реголита, прямо через наружную и среднюю оболочки, и от удара треснул внутренний кессон.

Бормотание на общем канале.

– Ударная установка? – спрашивает Вагнер.

– ВТО бы нас предупредила, – возражает Аджоа.

– ВТО должна была прийти на помощь, – огрызается Зехра с крыши ровера «Везучей восьмерки».

Одна тайна за другой. Вагнер не любит тайны. Тайны убивают. В Восточном секторе Моря Спокойствия случилось слишком много смертей. Единственное безопасное место – на глубине, спиной к небу, под каким-нибудь камнем.

– Это какая-то не очень точная ударная установка, – говорит Зехра, латая и переподключая.

– В смысле? – спрашивает Аджоа.

– В смысле целились в Маскелайн, – говорит Зехра. – Я проверила несколько параметров по массе и скорости. Удар был нанесен либо чем-то большим, и в этом случае мы должны были его увидеть, либо чем-то маленьким и быстро движущимся.

– Кто-то что-то видел? – спрашивает Аджоа. Ее «черные звезды» и «Везучая восьмерка» отвечают отрицательно. На камерах тоже ничего.

– Я лишь хочу сказать, те боты, с которыми мы расправились, сделали не мы и не АКА, – говорит Зехра. – Маккензи сражаются за эту четверть Луны, но им хватает ума не втягивать Суней или АКА. Кто-то ударил по Маскелайну. У ВТО в точке Лагранжа L2 есть электромагнитная катапульта. С какой стороны на нее не посмотришь, вылитая пушка.

– А зачем… – начинает Аджоа.

Зехра ее перебивает:

– Откуда нам знать? Мы же просто рабочие лошадки, поверхностные рабочие. Косвенный ущерб.

– Можем двигаться? – спрашивает Вагнер.

– С трудом, – говорит Зехра, спрыгивая с крыши ровера в нарушение всех протоколов безопасности и легко приземляясь на реголит. – Потеряли пару солнечных панелей. Я бы и не пыталась кого-то обогнать.

– Следуйте за нами до Тве, – говорит Аджоа и прыгает на свое командное место.

* * *