Волчья мельница

Этьенетта за все это время не двинулась с места — стояла перед черной чугунной печкой, которой в свою бытность новобрачной так гордилась Ортанс Руа, и скребла подбородок.

Крики на втором этаже не стихали ни на мгновение.

Клер забежала в конюшню и отвязала лошадь. Рокетта была не оседлана, но девушку это не смутило — ей случалось развлечения ради ездить без седла. Она надела на лошадь уздечку, бросила поводья ей на спину. Юбка мешала: Клер поддернула ее, открыв ноги в серых шелковых чулках. Однако сейчас ей было не до стыдливости. Единственное, что было важно, — благополучие матери.

Она пустила Рокетту галопом. Соважон, сперва удивившись, побежал рядом с лошадью. В Пюимуайен девушка въехала под дождем с градом. Деревня казалась вымершей, и только жена бакалейщика стояла на пороге лавки, взирая на капризы погоды.

— Мадам Ригорден! Мне срочно нужен доктор! Умоляю! Мама рожает, и ей очень плохо!

— В родах всем плохо, моя девочка. Кажется, доктор поехал на ферму семьи Бро, в Вёй!

— О нет! — вскричала в ужасе Клер.

Она была вся мокрая, одежда липла к телу. Бакалейщица между тем покосилась на Соважона:

— Я раньше не видела твоего пса, Клер! И на собаку не похож…

Девушка ничего на это не сказала. Тихонько понукая Рокетту пятками в бока, Клер рысью пустила ее по дороге на Вёй.

«Гийом наверняка разыскал повитуху! Она облегчит мучения мамы. И, если повезет, когда я приеду на мельницу, малыш уже появится на свет!»

В надежде поскорее найти доктора, Клер перевела кобылу в галоп. Перед глазами у нее стояло бледное лицо матери, стонущей от боли.

«Почему женщинам приходится так мучиться?» — спрашивала она себя, умирая от беспокойства.

Сама не зная почему, она вспомнила Катрин, которая скончалась после выкидыша. Еще у Клер была козочка с белой, как снег, шерстью — та умерла в родах. Несчастное животное потеряло много крови.

«Бедная мамочка! Она так хотела этого ребенка!»

Благодаря влиянию Базиля религиозной Клер не была, но сейчас ей захотелось обратиться к Всевышнему. В детстве, поощряемая матерью, она молилась много и вдохновенно.

«Господи, помоги нам! Пресвятая Дева, спаси мамочку, умоляю!»

Рокетта не привыкла к такой адской скачке. На подъезде к Вёю она зафыркала, сбавила шаг. Клер пришлось ее пожалеть. Удача ей улыбнулась: на вершине холма она увидела ферму, и там, во дворе, — элегантное тильбюри доктора и его серую лошадь, которую знали все местные.

— Он еще там! Еще немножко, моя Рокетта, поднатужься! Соважон, веди себя хорошо!

Полуволк учуял крепкий запах овечьего стада, пасущегося на травянистом склоне.

— Рядом, Соважон! Мне сейчас только новых неприятностей не хватало!

Пять минут спустя Клер уже спрыгнула с коня. Дождь прекратился, но вид у девушки был непрезентабельный — взлохмаченная, платье заляпано грязью. Едва она вошла в дом, как доктор все понял.

— Клер, что стряслось? Матери плохо? Роды?

— Да, — пробормотала девушка. — Мама просит вас приехать. Говорит, такие боли — это ненормально. Ей очень-очень худо!

Доктор Мерсье вымыл руки в ведре с водой, вытер полотенцем. За этим с мрачным видом наблюдал старик, хозяин дома, жена которого только что испустила дух. Клер, которая никого из семьи Бро не знала, шепотом извинилась за причиненное беспокойство.

— Вы сразу поедете к нам? — дрожащим голосом спросила она.

— Конечно! А ты поезжай вперед, Клер! Будем надеяться, мадам Руа благополучно разрешится, без вреда для младенца. Надо как следует натопить в доме: этот бутуз родится недоношенным.

При иных обстоятельствах Клер бы от этих слов покоробило. Сейчас, пропустив это мимо ушей, она выбежала на улицу. Рокетта скакать галопом отказалась, поэтому доктор скоро их нагнал.

— Твоя лошадь еле плетется! — крикнул он. — Садись ко мне, а она сама придет в конюшню.

Клер согласилась. Сняла с Рокетты узду, а сама забралась на обтянутое тонкой кожей сиденье докторского тильбюри. Верх, тоже из черной кожи, был поднят. Обитые медью колеса вращались беззвучно. Половину пути они молчали, а когда проезжали Пюимуайен, доктор спросил будничным тоном:

— Поговаривают, что вы с Фредериком Жиро помолвлены. Это правда? И когда свадьба?

— Будущим летом, — отвечала Клер. — Спешить некуда.

— Станешь настоящей дамой, хозяйкой Понриана! Надеюсь, на ужин меня пригласишь?

— Конечно, доктор. С удовольствием!

Про себя она ответила по-другому: «Никогда-никогда я не буду женой Фредерика! И не будет никаких ужинов».

Наконец доктор повернул к мельнице. Соважон все это время, не отставая, бежал за экипажем. Напротив дома Базиля он остановился. Жан, который стоял у окна, позвал собаку.

— Пусть он побудет у вас! — крикнула ему Клер. — Мама рожает! Соважон может мешать.

Так она предупредила обоих, старого приятеля и возлюбленного, о том, что происходит. Доктор сказал:

— Странно, такое впечатление, что я где-то видел племянника мсье Дрюжона. Лицо его мне знакомо. Но где?