Волчья ночь

Никогда не видела, чтобы волки подмигивали, а этот подмигнул и оскалился, как-то очень весело оскалился, такого волки тоже никогда не делали, а этот УЛЫБАЛСЯ! Я зажмурилась, тряхнула головой, отгоняя наваждение, наваждение никуда не исчезло. Серо-голубые глаза черного волка все еще смотрели на меня. Потом он поднял переднюю лапу и… помахал мне. Зрелище было настолько уморительным, что я прыснула в ладонь, стараясь заглушить собственный смех. После этого черный отвернулся и снова горделиво вскинул голову. Все его поведение было абсолютно нетипичным. Я бы сказала, что среди зверей стоял человек в волчьей шкуре. И все же мое предположение было совершенно безумным, потому что Дима ни в чем не напоминал волка, разве что…

И я задохнулась сопоставляя сейчас все, что произошло со мной с начала нашего знакомства. Я вспомнила, как еще там, в сквере, он несколько раз шмыгнул носом. Он принюхивался! А еще вспомнились его слова: " О тебе хочется заботиться", а следом слова совсем другого волка: " Волк испытывает потребность заботиться о самке, которую признает своей". Вот почему он уводил меня, еще в своем городе он знал, что за мной охотится оборотень, вот почему не удивился, услышав волчий вой, вот почему не впал в панику при виде огромного волка, бегущего параллельно несущемуся автомобилю. И эта странная фраза, которую он крикнул Эдуарду, и снова спокойно отнесся к превращению. А следом я вспомнила еще одно несоответствие, его рост. Когда мы встретились в его городе, он был гораздо ниже, чем в тот момент, когда дрался с Эдуардом на обочине дороге. Я видела его каждый день, потому не заметила. Но почему не перекинулся, когда вступил в схватку с оборотнем? Ответ пришел сам собой, он не был готов, тогда еще не был готов! Я снова мотнула головой. Столько ответов повлекли за собой еще больше новых вопросов. Взглянула на него и не испытала того трепета, что чувствовала, глядя на Эдуарда. Этого черного волка я не боялась, почему-то была уверена, что он не причинит мне вреда. Но он оборотень, он тоже оборотень!

Неожиданно волки повернули головы в сторону ворот, я последовала взглядом за ними. Несколько томительных минут ничего не происходило, а потом появился мой волк. Он влетел в ворота, вздыбив шерсть и оскалившись. С клыков капала пена, он был в ярости. Я испуганно подобралась, ожидая схватки, но ее не последовало. Оба черных волка замерли друг напротив друга, стая застыла в ожидании. Неожиданно Эдуард сменил ипостась, второй волк тоже. И теперь они стояли друг напротив друга, равные в росте, в телосложении, в богатырском развороте плеч. Даже лица у них были похожи. Мои мысли хаотично заметались между недавним прошлым и настоящим. Дима шатен, этот жгучий брюнет, Дима ниже ростом, этот великан, Дима худощав, этот словно не вылезал из тренажерного зала. И все же это был мой новый друг. Эти теплые лучистые глаза невозможно было спутать ни с чьими больше. Они столько раз грезились мне днем и снились ночью с того момента, как Эдуард уносил мне прочь от окровавленного тела, раскинувшегося на обочине. А потом он заговорил. И от того, что он сказал, у всех присутствующих отвисли челюсти:

— Ну, здравствуй, отец.

Глава 21

Отец? Отец?! Мой добрый, милый, заботливый Дима сын Эдуарда?! На лице моего волка не дрогнул ни один мускул. Он с интересом рассматривал молодого волк, но не больше.

— Кто мать? — спросил Эдуард.

— Наталья Дроздова, — ответил Дима.

— Ната… — кривая усмешка скользнула по лицу вожака. — Обманула.

— Да, — кивнул его сын. — Обманула. Спасла и спрятала среди людей.

Спрятала? Спасла? А что Эдуард намеревался сделать с собственным сыном?! И вдруг в памяти всплыли насмешливые слова Натальи: "Ты всегда можешь утопить щенков.". Нет, не верю, такого не может быть! Это ведь его ребенок! А потом взглянула на Эдуарда и вспомнила древнюю Спарту, где больных и слабых младенцев сбрасывали со скалы в море. Конечно, для оборотня сын, родившийся человеком, был сродни инвалиду. Всего одна ипостась, слабая, уязвимая. Они так гордятся своим зверем. И в этот момент я вознесла благодарение Богу, что мой волк всегда следил за тем, чтобы я не забеременела. Он чувствовал, когда у меня овуляция, и в эти дни даже не появлялся рядом, спал отдельно, бежал, как от чумы. Что было бы со мной, если бы он убил моего малыша? Я всхлипнула и попыталась отогнать страшное видение.

— Не понимаю, ты же при рождении был обычным человеком. Зверя не было. — Эдуард продолжал рассматривать Диму. — Глаза матери. Вот она помесь с человеком. И все же волк. — потом негромко рассмеялся. — Она первая женщина, которая знала о нас все, обо мне все. Полное доверие и вдруг… Ну, Натали. — и вновь стал серьезным. — Когда появился зверь?

— В пятнадцать лет, — ответил Дима. — Превращение я сдерживал сам. Стал агрессивным, часто дрался с одноклассниками. Не знаю, что было бы со мной, если бы не появилась мама и не объяснила, что со мной происходит. Она учила меня.