Волчья осень

Поезд опять замедлил ход. Въехали на станцию Бурьяны, такую же пустую и заброшенную, как вчера… Шумит ветерок в кронах разросшихся деревьев, кое-где на старых телеграфных столбах болтаются оборванные провода. Дико не хотелось сидеть на месте – вот честно, я б прогулялся, заглянул бы в разрушенное здание станции, но сейчас Ильин отдал уже конкретный приказ – все по местам, и точка.

Опять простояли около часа – видимо, технари и сапёры опять осматривали мост. Ну да, тут лучше уж не рисковать – в конце концов, время не поджимает. Наконец тронулись – опять с черепашьей скоростью. Переползли скрипящий и потрескивающий мост, и, когда он остался за спиной, я вздохнул почти облегчённо – как-никак почти финишная прямая. Разве что Отстойники ещё остались.

– Поезд, Бегуну, – ожила рация. – Волки, левая сторона линии. Ведут себя тихо.

Оп-па. Опять те же, что и в прошлый раз? Наверное, раз уж в тех самых местах.

– Бегун, Штабу, бережём патроны, без нападения не стрелять, – ожидаемо отреагировал Торопов. – Поезд, готовность по левому борту.

Да, вон они, их уже и от нас видно – так же, выстроились по кромке леса, словно чего-то ждут…

– Смежник, что по правой стороне? – уточнил Ильин.

– Движения и аур не чувствую, – доложил Костик.

Ну да, стая редко разделяется, когда наблюдает за столь опасной добычей… Впрочем, наш поезд вообще не добыча – это верная смерть. Сколько там волков? Видно меньше десятка. Несколько пулемётов им и добежать не дадут. Значит, опять будем играть в гляделки… нехорошие такие гляделки.

Волки бросились, когда с ними поравнялся идущий перед нами вагон – тот, что с БТРом, причём кинулись они ничуть не на БТР – нет, на нашу платформу и на ту, что шла с пулемётным «козелком»!

Пулемёты заработали почти одновременно, Колян присоединился со своим «калашом», Лёха стоял, держа наизготовку «серебряный» СКС, поводя стволом – видимо, ждал возможного вожака. Мальчишка сжался за капониром, заткнув уши – молотило очень хорошо. Вон одного волка сняло очередью, вон второй покатился кувырком… Расстрел, как есть расстрел.

Не знаю, что меня дёрнуло взглянуть на Костика – и я наткнулся на его совершенно безумный взгляд, направленный куда-то мне за спину. Колдун открывал и закрывал рот, видимо, силясь что-то сказать – и не мог.

Повернулся по его взгляду – и сразу ослабевшими руками вскинул карабин. В груди похолодело… или это амулет внезапно стал ледяным?

Огромный светло-серый волк нёсся справа наперерез нашему вагону – огромными скачками и будто совершенно бесшумно: я слышал стук колёс, стрёкот пулемётов, отрывистую дробь «калаша», но не слышал вообще ничего от движения зверя. Ощущение было жуткое – словно призрачный волк бежит точно на меня, и я, подавив подкатывающее оцепенение, спустил курок.

Отдача раскладного приклада, плавно бьющая в плечо, вернула заклинившие чувства, но я уже понимал – не успею, не успею… Пули одна за одной уходили в оборотня, какие из них попадали – даже не знаю, но этого мало, мало… Не тот калибр. Почему я не поставил магазин с серебром? Долбаная экономия, мать её!

Ребята не успеют развернуть пулемёты – очень уж неудобный угол, у станка нет возможности полного оборота. БТР разорвал бы волчару парой снарядов, но и он не успеет провернуть башню – если сквозь амбразуры оборотня вообще заметили. Успеть могут только Колян и Лёха. Где же вы, мужики? Я не могу обернуться! Колдун, Костик, мать твою, что ты молчишь! Куда ты вообще смотрел?

Волк быстро сокращает дистанцию. Он гораздо крупнее того, что я завалил за Кисельней – раза в полтора, наверное. А глаза…

Кажется, я сейчас видел только его глаза.

Глаза – светлые, серые, почти прозрачные… и почти человеческие.

Как и у того, первого.

Проклятое дежа вю!

Сколькими пулями я попал тогда из «беретты»? Сколькими попал сейчас? Нас толпа, но кажется, что я опять один на один с оборотнем!

Последняя пуля – серебряная, затвор встал на задержку. Помогла? Непонятно, оборотень уже прыгнул, он летит, летит прямо на меня…

Не успею сменить магазин!

И пистолет вытащить не успею.

Я швырнул карбайн под ноги, схватил с капонира трофейный «томпсон» Ильина, чуть не содрав ногти, крутанул маленький и неудобный предохранитель, почти на автомате увидел большие глаза сжавшегося тут же мальчишки. Ну нет, пацан, мы ещё побарахтаемся…

«Томмик» бил одиночными – переводить огонь некогда, я жал и жал на спуск. Оборотень приземлился прямо на платформу – та качнулась под ногами от толчка, уши резанул крик – кажется, зверь кого-то сбил на землю… Удар огромной лапищи – я отлетел назад, долбанулся головой о мешки, из последних сил навёл ствол и снова жал, жал, жал…

На меня обрушилось что-то тяжёлое и душное, остро пахнувшее шерстью и псиной, липкое от обилия крови.

Мир погас.

Глава 12. 16 октября, понедельник, день

– Вот зараза, – прозвучало как через вату. – Похоже, готов наш волк.

Волк… Волк убит? Наверное, да. Если ребята успели развернуть пулемёт, если Лёха отстрелялся из своего «серебряного» СКСа…

Кто-то вцепился в мой рукав, затряс:

– Волк, Волк, вставай! – и послышался плач.