Волчья песнь (СИ)

— Они просто неистощимы, — заметил Олмер, делая кувырок назад. Кувырок оказался неудачным — ноги парня соскользнули, он замер в положении неустойчивого равновесия над тёмной пустотой, из которой злорадно захихикали.

— Будет очень больно, — задумчиво констатировал Олмер, с трудом балансируя на ветке. Ноги съехали окончательно, он рухнул вниз под дружное аханье девчонок — но в последний момент, толкнувшись, буквально кончиками пальцев зацепился за другую ветку — впереди и выше — подтянулся и сел на неё, победно потрясая руками над головой.

— Жить захочешь — и летать научишься, — философски заметил Мирко, со щелчком примкнув магазин к автомату и передёрнув затвор. — Ну вот, всё готово к фейерверку.

— К празднованию Дня Воинов[40], - заявил со своего насеста Олмер, уже беспечно болтавший ногами.

— Во-во, — согласился, кивнув, Мирко. — Отметим и переотметим досрочно!

"Наверху" громко сомневался Горька:

— Ну вы думайте хотя бы, что вообще собираетесь делать! В этой поганой деревеньке не меньше двухсот голов одного населения. А самое главное — уж больно широко она раскинулась…

— Да ладно-о-о, — протянула Люська, — чего ты трепещешь? Мы же не собираемся население резать. Тут главное пугнуть. А место удобное.

— Ох, не люблю я этой уличной суеты… — поморщился Горька. — Каждый перепуганный дурак с дубиной — уже угроза…

— Да ладно тебе! — не выдержал и Сашка. — Что-то ты поёшь сегодня — на тебя и не похоже совсем! — он обхватил Горьку за шею ладонью и со смехом притянул к себе. — Ну?! Мы ж вместе горы можем свернуть!

— Или шею себе, — проворчал тот, лёгким точным движением высвобождаясь из захвата.

— Кинь, — если не веришь, — не без ехидства посоветовал Сашка.

— А что? — Горька спустил ноги вниз, уперся руками, сел поудобней… Сухой, лёгкий стук палочек… Люська зачем-то нагнулась поближе. Горька торжественно прочёл заклинание и достал -

"Гифу". "Тир". "Сигел".

"Дар". "Слава". "Солнце".

— М? — удивился Горька. — А если ещё раз?

— Эй, второй раз нельзя! — возмутился Сашка, но Горька махнул рукой:

— Спокойно. Я уже понял, что судьба за нас, но… просто ради любопытства, в конце концов!

Выпали…

— Что такое? — Горька потряс мешочек, запустил руку…

Выпали…

Горька с немалым подозрением огляделся и вдруг захохотал:

— Люсь, Люсь! Это твои шуточки, что ли?!

— Ничего подобного, — хладнокровно заявила девушка. — Судьба, я так скажу…

— Нет никакой судьбы, — заметил Сашка.

— Наверху! — окликнула их Галя. Горька, зацепившись под коленками, свесился вниз:

— Что тебе, крошка моя?

— Волки в посёлок не пойдут, вы это учли?

— Учли, крошка. Волкам поручим барражировать за окраиной, чтобы поменьше сбежало. Итак, мы пришли к консенсусу?

Рядом с Горькой в такой же позе повис Сашка:

— Консенсус, — сказал он важно, — это сложное понятие, означающее добровольное согласие двух и более сторон при…

— А согласие, — добавил Горька, — есть соглашение, достигнутое, в свою очередь…

— Мыши летучие, — Галька щёлкнула Сашку в нос и туда же поцеловала Горьку.

— Шутки шутками, а вот пора бы и идти, — Сашка спрыгнул на ветку Димки и Люськи. — К рассвету как раз и доберёмся.

29

Посёлок для нападения был выбран совершенно произвольно — "методом тыка в карту". Дело было именно в факте нападения, а для Лесных Псов все другие разумные существа на планете были в той или иной степени врагами; если мьюри и заслуживали снисхождения, то не настолько, чтобы их вовсе не трогать…

…С рассветом Лесные Псы вошли в поля за посёлком. Лежала роса, пыль на дороге свернулась, дорога и сами поля были пустынны и тихи.

— А пшеница-то наша, — Дик выбросил в сторону руку. — "Велла год", англосаксонская. У нас на ферме такая была.

Сорванные ещё зелёные колоски пошли по рукам. Сорт был словно бы приветом из прошлого, когда такая пшеница колосилась вокруг земных ферм на этой планете. И почему-то у всех возникла неожиданная и горячая злость — не со складов ли их родных были утащены зёрна для посева после того, как джаго сожгли фермы?!

— Давайте-ка побыстрей, — поторопил Сашка, — а то сейчас эти начнут в поля выезжать.

— Так сегодня выходной, — лениво сказал Горька. — Не похоже, чтобы тут джаго их на работы гоняли. А сами они ленивые, как поросята.

Лесные Псы не особенно спешили, наслаждаясь отличной погодой, мыслями о близком лете, полем и тишиной. Они рассыпались по дороге, держа даже оружие расслабленно — обманчиво-расслабленно.

— Едут, — вскинул руку шагавший впереди Олмер. Лесные Псы мгновенно отступили влево-вправо и залегли.

Олмер услышал лишь стук колёс, а вскоре появился и сам экипаж — всё тот же традиционный экипаж мьюри, запряжённый парой кабаллокамелюсов и гружёный какими-то пустыми бидонами. Впереди сидел старик, сзади — мальчишка лет 13–14 по земному счёту, что-то жевавший. Оба мьюри даже не глядели по сторонам — дремали, и кабаллокамелюсы тащились кое-как, лишённые твёрдой хозяйской руки.

Лесные Псы пропустили повозку молча, какое-то время провожали взглядами, но потом заторопились — ясно было, что скоро движение на дороге станет ещё более оживлённым…