– Потому что его таким создал твой отец, точно так же, как Он создал тебя таким, каким ты есть. Тебе предстоит сыграть свою роль. Вопрос в том, исполнишь ли ты ее? В Алаксесе ты поклялся не быть бездумным оружием Императора. На Терре ты убедил себя, что можешь продолжать служить на своих условиях. Но сейчас ты можешь полностью отказаться от этого и пойти своим путем. Быть полководцем, которого уважает галактика. Не всем генералам нужно быть тиранами. Ты можешь ненадолго предложить приют невинным. Забудь о войне.
Последовал миг колебания, всего лишь миг. Затем Русс покачал головой.
– Я исполню свой долг, как и клятву с обязанностью.
– Как всегда, верная гончая.
– Я делаю это по собственной воле.
– Тогда познай себя, Леман Русс, – сказал ложный Русс, – прими в полной мере дары, данные тебе отцом.
Ложный Русс со скоростью атакующего линдорма вонзил копье в основное сердце Лемана Русса. Плоть спеклась в расщепляющем пламени. Кости раскололись. Сердце погибло. Гунгнир не остановился, выйдя из спины, и Леман повис на древке. В лунном свете листообразное лезвие почернело от спекшейся крови.
– Мудрость причиняет боль, не правда? – сказал ложный Русс. Его дикое веселье копировало наслаждение битвой Русса. – Твой брат был волком, так что это копье его погибель, но ты тоже волк, и оно точно также ранит и тебя. Как ты сказал, Его дары играют двоякую роль.
Ложный Русс вырвал копье. Русс опустился на колени. Каким-то образом он был жив, хотя одно сердце умерло, а другое билось нестабильно. Зияющая рана была сквозной. Кровь лилась из груди красным потоком.
Эта рана не была худшей из полученных примархом. Самая жуткая была вырезана в его душе и посыпана жгучей солью знания.
Он знал. Он знал, кем был. Кем были все примархи.
Лицо Русса онемело. Холод сковал руки и ноги. Он посмотрело широко раскрытыми глазами в лицо своему убийце. Такое знакомое, но такое непохожее.
– Что мы такое? – сказал он, хотя прекрасно знал ответ, и его душа сжалась в пламени откровения. – Как мог наш отец привести нас в этот мир? Как Он мог создать нас?
– Как выяснил твой брат Магнус, знание всегда имеет свою цену, – сказал ложный Русс с ухмылкой. – Ты хотел знать, и теперь знаешь. Цена за пробуждение копья твоя собственная. Это знание будет мучить тебя вечно, и, в конце концов, выгонит тебя из дома. Но знай, Леман из Руссов, тебя нужно только ранить магистра войны, чтобы напомнить ему, что он – Гор Луперкаль, сын Императора, а не марионетка Хаоса. Остальное дело времени.
И просвещенный Леман Русс замертво свалился на снег.
Леман Русс воем заявляет о себе в зале Короля Эльфов.
14
Испытание Бьорна
Горное безмолвие наполняет душу. Это такая убедительная форма тишины. Благодаря отсутствию звуков ощущается враждебность места. В горах душа человека может соприкоснуться с душей земли, неба, камней.
Бьорн любил тишину и вне войны искал ее. Застольные песни или хвастовство не марали горные склоны. Они напевали свои собственные песни – ветра среди деревьев, воды на камне, трескающегося льда и смещающихся скал. Скрип деревьев. Зов зверей. В горах Асахейма нельзя было услышать человеческий голос, и за это их любил Бьорн.
Ему не нравилась тишина Кракгарда в этот душный летний день. Распевы годи прекратились. На Бьорна давил груз горы за его спиной, словно ему бросил безмолвный вызов воин, ожидая, когда он повернется, чтобы вбить ему в голову его же топор.
Волосы на загривке стали дыбом. Их растрепал порыв ветер. Бьорн напряженно ждал удара. За спиной никого не было. Сама мысль была странной. Слишком напоминающей страх. Тем не менее, Бьорн чувствовал его – человека, что покончит с его жизнью. У воина было такое ощущение, что если он еще немного напряжет слух, то услышит сердцебиение и голодное дыхание. Словно сам Моркаи уставился ему в спину.
Ощущение исчезло при первом признаке приближения Лемана Русса.
По каменистой осыпи заскрежетали тяжелые шаги. За примархом вниз по склону покатились камни. От него несло расколотым камнем и посчеловеческим потом. Он пришел с левой от Бьорна стороны. Но почему не по лестнице?
– Я вернулся, Бьорн из Тра, – произнес Леман Русс.
– Вы один, милорд.
– Да. Посмотри на меня.
– Не могу, – ответил Бьорн.
– Годи запретили. Припоминаю. Где они? – спросил Русс.
– Годи мертвы, – ответил Бьорн.
– Как?
– Я слышал.
– Тогда расскажи, что ты слышал.
Леман Русс остановился на краю круга, оградившего место караула Бьорна. Присутствие примарха было почти таким же жутким, как и несущества, которое пялилось ему в затылок весь последний час.
Бьорн смотрел прямо перед собой. Это было важно. Он должен правильно сформулировать слова.
– Восемь раз я слышал крики мертвых и боевые песни погибших племен. Восемь раз я слышал звуки атаки. Восемь раз я слышал звон стали о сталь. А затем все прекратилось. Когда песня годи заново началась, голос Хальвара Кремневого Змия безмолвствовал.