Волчья погибель

Ей десять лет, она с Фин-Кединном собирает морошку. Они собрали полную корзину, и он сыпет сладкие ягоды ей в рот. Она стоит, запрокинув голову, совсем как птенец с раскрытым клювом. Рот уже полон морошки, ягоды сыплются на землю, а она ловит их руками. И они с Фин-Кединном чуть не падают на землю от смеха…

Ренн поймала себя на том, что улыбается и одновременно утирает слезы.

Когда набрела на ручей, опустилась на колени и посмотрела на свою душу-имя в воде. А потом брызнула на лицо и смыла траурные метки.

Сестра по стае так старательно отмывала морду, что Волк в знак приветствия только слегка прикусил ей локоть и побежал дальше.

Они с Темной Шерстью шли на запах новорожденного оленя. Запах привел их в заросли терновника. И там они увидели его. Он стоял, покачиваясь на непослушных ногах, и громко кричал, пока его вылизывала мать. Волк бросился вперед, чтобы схватить олененка, но мать выставила вперед растущие на голове острые ветки и была так решительно настроена дать отпор, что они с Темной Шкурой вскоре сдались и отступили.

Но позже все-таки вернулись. Олениха увела новорожденного олененка, но оставила вкуснейший скользкий послед. Волк уступил его подруге, она потрусила в Логово, чтобы срыгнуть его волчатам, а Волк отправился искать Большого Бесхвостого.

Он бежал по Лесу и наслаждался прохладной землей под лапами и проплывающими мимо насыщенными запахами. Он был счастлив. В Лесу полно добычи, и все волчата целы. И Большой Бесхвостый с сестрой по стае уже не такие грустные.

Когда нашел брата по стае, тот укладывал в маленькую Быструю Мокрую шкуру дерева. Они коснулись носами, и Большой Бесхвостый хорошенько почесал Волка между лопатками. Волку это очень нравилось, потому что сам он туда не мог дотянуться.

Затем они повыли, чтобы отогнать от своей территории волков из других стай, а потом просто сидели на траве.

«Ты слышишь Светящееся Дерево? – спросил Большой Бесхвостый. – Сейчас, когда его не видно?»

Волк удивился.

«Конечно слышу. Оно же там, Наверху».

Брат по стае замолчал. Он изменился с тех пор, как по ошибке ранил Волка. Стал лучше понимать волчий язык. И еще, чего уже Волк не мог осознать, он как будто одновременно был не-волком и волком.

Хотя, с любовью подумал Волк, этот жалкий мелкий нос все такой же бесполезный, как и раньше.

«Ты помнишь, что случилось, после того как я тебя ранил?» – вдруг спросил Большой Бесхвостый.

Волк посмотрел на него и отвел взгляд.

«Я уходил, а потом услышал, как ты воешь»

Большой Бесхвостый выдернул у Волка из бока клочок подшерстка и пустил его по ветру.

«Я рад, что ты вернулся», – сказал он.

Волк встал и завилял хвостом, потом ткнулся лбом под челюсть брата по стае.

«Я тоже».

Волк побежал к Темной Шерсти и волчатам, а Торак принялся укладывать в ручей последнюю связку липовой коры.

Вспомнил, как отец в детстве учил его плести веревки. Вспомнил, как спустя несколько лет, узнав, что у него блуждающая душа, растерялся и даже испугался. Но, наблюдая за тем, как Фин-Кединн укладывает отмокать связки коры, почувствовал себя спокойно и уверенно, просто потому что приемный отец был рядом.

Ему до сих пор было больно думать о приемном отце – и всегда будет, – но спустя три месяца после смерти Фин-Кединна боль чуть уменьшилась.

«Тебе стало лучше», – сказал перед уходом Волк.

И он говорил не только о Фин-Кединне. Он говорил о душах Торака. И был прав.

Торак не понял, что произошло, но на какое-то мгновение после того, как его душа блуждала в теле Волка, и перед тем, как он вернулся в свое тело, их души слились вместе. И в этот миг Торак ощутил, как невероятно яркий свет очистил его надломленную душу. С тех пор ушло все плохое и осталось только хорошее – пьянящий восторг полета, дикая радость от возможности побыть на месте морского волка и глубокая связь с деревьями.

Теперь он понимал, почему Водоросли не пытались отделять то, что принадлежит к Лесу, от того, что принадлежит к Морю. Для них это все было одним целым – Лес под Морем, Лес на земле и Лес в небе. Торак вдруг подумал, что если это так, то его душа, блуждая в деревьях, однажды может переместиться в Море или даже подняться к Первому Дереву. От этой возможности голова пошла кругом, настолько она была опасной и в то же время манящей…

– А, вот ты где! – крикнула Ренн из подлеска.

Как и Торак, она ходила босая, из одежды на ней были только безрукавка и короткие, по щиколотку, штаны. Ее рыжие волосы на фоне зеленого папоротника были похожи на яркое пламя костра.

Но что-то в ней изменилось. Торак в первое мгновение даже не сразу понял что.

– Ты смыла траурные метки!

Ренн широко улыбнулась:

– Почувствовала, что пришло время.

Подойдя ближе, она погладила Торака по голым плечам, и он почувствовал легкую дрожь. Они поцеловались. А когда отстранились друг от друга, Торак взял в ладони ее лицо и внимательно на нее посмотрел.

– Водоросли правы, у тебя ужасно круглая голова.

Ренн рассмеялась и ударила его кулаком в грудь.

– А у тебя тупые мелкие зубы, совсем не как у волка!