Волчья шкура

Кофе выпили молча. К Ире вернулось чувство хронической вины, к которому приучил ее нетерпимый к ошибкам и недостаткам Миша, а Анчар мысленно разодрал в клочья платье, вытер лоскутками заляпанные туфли, мысленно же отбросил мокрые тряпочки в дальний угол, и успокоился. Дел невпроворот, а Ирина не выполнила его просьбу. Подкрасилась, как школьница у маминого зеркала, «чтоб не заметно было», и застыла, собрав платье в кулак у горла, глупая. Не то, совсем не то нужно Анчару!

— Ты погуще, поярче можешь? Давай по второму слою. Бери вот это, это, и эти две.

Из груды разноцветного хлама Анчар выбрал персикового цвета пудру, темно-розовые румяна, тени, серебристые и сиреневые, вишневую помаду. А когда он положил рядом с тюбиком бордовый карандаш для губ, Ире стало дурно. Чуть не плача, она отодвинула карандаш в сторону, но Андрей прикрикнул на нее:

— Нет времени на сопли! Если хочешь вечером сына увидеть, слушайся, делай, как я говорю!

Белые, выше колен сапоги на «шпильке» Ира натянула молча, боясь пролить слезы, чтобы не испортить макияж «на миллион». Кружевную шаль, которую Андрей протянул ей, она приняла, как подарок судьбы.

Андрей придирчиво осмотрел ее, обошел вокруг.

— Вот сейчас то, что надо, наповал! Побрякушек побольше нацепи, чтоб звенели, вот сумочка, положи туда, что нужно для камуфляжа, и… л-лифчик сними, я отвернусь.

Теперь смело можно протянуть руку, чтобы прикоснуться к пучку ее волос и распустить их, и это совсем не страшно. Под слоем косметики из комода проститутки, под Валюхиным платьем — смех, а не платье! — надежно упрятана та удивительная женщина, которая чуть было не сорвала операцию по освобождению ее сына.

Спускаясь за Андреем по лестнице, Ирина заметила, что и он изменился. Стрижка из салона, тщательная укладка. На повороте лестницы Ира увидела, что лицо Андрея гладко выбрито. Развернутые назад плечи и без напряжения прямую спину мягко облегает рубашка из дорогого пестрого шелка, к ней идеально подходят темно-серые элегантные брюки, не Валюха ли гладила? Новые туфли, нечаянно облитые кофе, когда Андрей покачнулся, открывая дверь, снова матово блестят. И не стыдно ему идти с размалеванной, позвякивающей на каждом шагу куклой? Так ему и надо, сам командовал: «Погуще, поярче». И лифчик приказал снять, а без него оказалось удобнее, глубокий вырез сам нашел место и уютно улегся на груди.

В машине Анчар натянул на голову пятнистую панаму, в которой работал у Йоси на взрывах, Ире, не глядя, приказал запахнуть шаль и придерживать ее у горла. Что-то голос совсем сел, не хватало осипнуть, когда интонации должны стать не менее убедительным оружием, чем нож.

— Ты машину водишь?

— У нас «Москвич» был, меня папа научил водить, когда мне четырнадцать исполнилось, а что? Я с папой много ездила, но уже сто лет за руль не садилась, забыла все, наверное, и прав до сих пор нет.

— Сто лет? Значит, поедешь, когда припечет. Смотри, вспоминай.

Анчар медленно с остановками завел двигатель, сев так, чтобы Ирина видела его движения, а чтобы она лучше запомнила, он проговаривал вслух то, что собирался делать.

Ира внимательно следила за Андреем, руки и ноги сами отзывались на команды, вспоминая давние уроки.

— Кажется, помню, странно…

— А правила? Знаки?

Она с сомнением покачала головой.

— Я их и тогда не очень-то знала, папа всю дорогу подсказывал…

— Не беда, если что, поедешь за мной.

Если что?..

Крепкие руки уверенно легли на руль.

— Ну, тронулись!

Молча выехали из города. Андрей сосредоточился на дороге, время от времени покашливая. Ире показалось, что он опять сердится на нее. Знать бы, за что теперь? Может, жалеет, что опрометчиво пообещал спасти Мишу? Сомневается, что получится? Что он задумал? Ира даже не представляла, что Андрей собирается делать. Ловить каких-то подонков на странный запах? Каких? И как он может найти мальчика, которого никогда не видел, а о том, где он может быть, не знает никто, даже она. Даже она… Она-то никогда и раньше не знала, куда он уходит, где пропадает полдня, что делает, с кем встречается? Сколько вопросов! Опять вопросы, на которые у нее никогда не было и не будет ответов. Жив ли?..

Слезы защекотали в носу. Нет, плакать нельзя, Андрей опять накричит на нее. Получается, что она все время ему мешает. Лишняя, и здесь лишняя. А вот бы он стал ей другом! Даже не другом, а просто остался хорошим знакомым, чтобы хоть иногда можно было бы с ним поболтать о пустяках, случайно встретившись. Может, попытаться сейчас поговорить, лишь бы не молчать, не слышать его сердитого покашливания.

— А что это за вещь у тебя в углу?

— Какая вещь?

— Для шляпы, круглая такая?

— А, эта! Черт ее знает! Приволок сдуру со взрывов, теперь избавиться не могу. Все нет времени выбросить.

— Это очень похоже на омфалос.

Анчар чуть не подпрыгнул. Во, дает! Оказывается, эта рева-тихоня всякие слова знает!

— Какой-такой фаллос?

Ира смутилась, покраснела и отвернулась к окну. Вот и поговорили…