Волчья шкура

Галит повернулась на секунду к Юле и Тамиру, закатила глаза, приветливо улыбнулась посетителям, подхватила поднос с кружками и полетела к столику.

— Давайте по последнему, и отдыхать до вечера. Как стемнеет, можно начинать. Готовы? Место выбрали? Оружие?

Баз спросил, но ответа не ждал. Конечно, готовы, а что им остается? Долго ждали своего часа Миша и Майкл, сегодня все решится.

*****

Ира стояла на балконе, и сама себе не верила. Последний этаж — дух захватывает! Их берег уже в глубокой тени гор, а иорданские горы темнеют сквозь розовую дымку.

Сердце сжимается от счастья: все так хорошо сложилось! — и от жалости: Мертвое море уходит, умирает… Безобразные дамбы режут застывшее серебро древней воды. Есть что-то в этой картине от китайских рисовых полей, неестественное, чужеродное. Жаль, как жаль, но что делать? Ничего от Иры не зависит. Все началось задолго, ох, как задолго, до нее, и закончится, когда ее уже не будет. А сегодня — радоваться, пользоваться счастливым выигрышем и не думать о печальном. Как те люди, что отдыхают возле бассейна. И смеются за столиками кафе, и пиво пьют, как те трое. Пусть они и серьезные, что-то обсуждают, седые головы склонили, отгородились от всех. Но раз здесь, значит, отдыхают, как умеют.

Внизу загорелись разноцветные фонарики. Как хорошо придумано! Лампочки и в траве, и в кронах деревьев, и в вазонах с цветами. Так просто и так нарядно. Ей захотелось тут же спуститься вниз, к людям, к музыке, к веселому многоцветью вечного праздника. Но сначала нужно растормошить Андрюшку.

В последние дни перед отъездом он совсем молчуном стал. Ира вещи начала собирать, а Андрей все думал о чем-то, курил у окна, головой покачивал то в такт мыслям, то будто спорил сам с собой. Железки свои вдруг разложил посреди комнаты не ко времени. Ира совсем расстроилась: каждая минута на счету, голова кругом идет, помечтать охота.

— Андрюш, не заболел? Может, не поедем? Ну его, этот приз. Дома тоже неплохо. Отоспишься, утром на пляж съездим, а?

— Ты что, Ирка! В кои-то веки привалило! И не думай даже, собирайся, бери барахлишка, сколько не жалко, чтоб все тетки от зависти лопнули. И мне брось чего-нибудь для соответствия. Поедем, обязательно поедем! Нельзя нам не ехать.

И с антресолей старый рюкзак потянул, тот, с которым в Израиль приехал. Ира хотела выбросить его, не дал. Этот солдатский «сидор» — память о прошлой жизни, сказал. А что за жизнь у него там была? И кого в той жизни оставил? Разве скажет!

Дорога к Мертвому морю такая красивая! Сначала до перевала — буйная зелень, горы, поселения, как кукольные домики, простор над горами. А дорога незаметно все вверх и вверх понимается. И вдруг на перевале — ах! — замереть от восторга! И кажется, что ничего прекраснее уже впереди не будет.

Андрей остановил машину на площадке под одиноким деревом. Ира вышла, стала на краю обрыва так, чтобы ветер в лицо. Никого в мире больше нет, лишь она и дикая, первобытная красота нарождающегося утра. Лиловые горы в низком тумане, ветер и тишина. И взгляд Андрея сзади держит, не отпускает, охраняет.

Ира оглянулась. Так и есть, смотрит. Из машины не вышел, просто смотрит, будто сторожит. И не улыбнулся в ответ.

— Поехали, поехали, а то взлетишь, и поминай, как звали, мышь ты моя летучая!

Вот и улыбнулся, улыбнулся! Ира коротко рассмеялась и забралась в машину. А потом они долго целовались, пока армейский джип не остановился рядом.

Строгий солдат, не глядя, задал дежурные вопросы: откуда? куда? Поднял руку: хорошего дня!

Машина тронулась, а он проводил ее глазами: не сказать, чтобы очень молодые, а счастливые…

Андрей снова задумался и всю дорогу молчал. Может, от безденежья? От ожидания мрачного будущего с этим кризисом? Только бы не заболел! А остальное можно пережить.

В номере он с порога начал все осматривать, что-то искать, чуть не вынюхивать. Под матрас зачем-то заглянул. Люстру проверил. Даже под душем — куда это годится! — целовал Иру, а сам косился по сторонам, думал, она не замечает. Долго возился с балконной дверью, мешал пройти. Ладно бы пыль в люстре нашел, а чем ему балконная дверь-то не угодила? Чистая, пластиковая, стекла протерты до блеска… Нет, угодила, потому что покивал, насвистывая, и повеселел. Успокоился.

— Ну что, нашел, что искал? Может, жалобу напишем?

— Нашел. Не все, что хотел, но нашел… Все, пошли к морю.

Неловко радоваться, когда Андрюшка такой задумчивый, но ничего поделать Ира с собой не могла. День сложился замечательно! Однокомнатный номер оказался очень уютным. Вид с балкона — чудо! И даже то, что на их этаж нужно подниматься на лифте, не омрачило радости. Ну, не любит она лифтов, особенно скоростных, не доверяет им. Ладно, придется смириться ради красоты и тишины, что их окружает. Рядом с Андреем ничего не страшно.