Волчья сотня

– Вам предписано принять вновь образованную седьмую батарею конной артиллерии в составе двухбатарейного дивизиона. Начальник дивизиона – полковник Орловский. Старший офицер вашей батареи – штабс-капитан Нефедов. Он уже принял орудия и введет вас в курс дела.

Азаров уточнил, где расквартирована его новая батарея, и, откозыряв штабному, облегченно вздохнул. Тыловая жизнь утомляла и нервировала его. Ему хотелось вернуться к опасной, но размеренной и привычной жизни батареи, к той определенности и ясности, которая есть на войне, в мужском военном братстве, где каждый на виду и нельзя спрятаться за чужой спиной.

Есаул Бережной шел в слободу, где находилась в обозе второй категории его гнедая кобыла Красотка. Квартира, где стоял есаул, совершенно не была приспособлена к тому, чтобы держать лошадь при себе, вот и пришлось сдать ее обозному коноводу, но есаул отлично знал, как скверно ходят в обозе за лошадьми – и не почистят толком, и не покормят, поэтому он каждую свободную минуту старался проведать свою любимицу. Навстречу ему попался знакомый драгунский ротмистр.

– Бережной! – окликнул он есаула. – Вы ведь мимо штаба армии пойдете, так Христом Богом молю – занесите пакет полковнику Кузнецову. Меня срочно на станцию послали, там снаряды подвезли, а пакет тоже срочный… И, как назло, никого нет, кому доверить можно – письмо-то наиважнейшее.

Ротмистр протянул небольшой сероватый конверт из плотной бумаги с круглой надписью поверху «Совершенно секретно». Больше на конверте ничего написано не было – ни назначения, ни адреса. Бережной нехотя взял конверт и кивнул ротмистру: передам, мол, невелик труд.

– Только умоляю, есаул, – ротмистр сделал большие глаза, – будьте осторожны, пакет крайне важный и очень секретный.

– Ладно, ладно, – проворчал Бережной, подумав при этом, что коли уж такой важный пакет, так и доставлял бы его ротмистр сам.

Ротмистра, однако, уже и след простыл – видно, и правда он очень торопился на станцию.

В штабе Добрармии Бережному долго пришлось разыскивать полковника Кузнецова – никто такого не знал, и есаул хотел было повернуться и уйти, но тут нужная дверь прямо-таки сама оказалась перед ним и невысокий полноватый офицер совершенно штатского вида подтвердил, что он – полковник Кузнецов и ждет означенного пакета как манны небесной. Бережной протянул штабному полковнику конверт, тот взглянул на есаула как-то странно и убрал конверт в стол. Есаул отдал честь и, облегченно вздохнув, отправился к своей гнедой Красотке. Как он и подозревал, мерзавец коновод не почистил толком лошадь, и в кормушке у нее было только старое сухое сено. Бережной обругал коновода последними словами, засыпал в кормушку ячменя и как следует скребком вычистил Красотку. Лошадь смотрела на хозяина ласковым коричневым глазом и тихим ржанием выражала ему свою благодарность.

Поручика Осоргина срочно вызвали к командиру Ахтырского гусарского полка.

Самого генерала на месте не было, вместо него Осоргин увидел какого-то драгунского ротмистра.

– Поручик, – ротмистр выглядел озабоченно, – доставьте срочно в штаб армии полковнику Кузнецову пакет, – он протянул какой-то небольшой серовато-желтый конверт с крупной надписью «Совершенно секретно», – будьте осторожны, конверт чрезвычайно важный!

Осоргин хотел было огрызнуться, что он не унтер какой-нибудь с пакетами бегать, но военная дисциплина взяла верх над скверной натурой, и поручик, козырнув и щелкнув каблуками, отправился в штаб.

В штабе армии, как и ожидал Осоргин, творился форменный бардак, никто ничего не знал, найти полковника Кузнецова удалось с огромным трудом. Полковник этот оказался типичным штафиркой, тыловым прихлебалой – низенький, рыхлый, с гнусной штатской физиономией. Осоргин протянул полковнику пакет, полковник посмотрел на поручика как-то странно и сунул пакет в стол, как будто никакой важности в нем не было. Осоргин внутренне кипел и очень хотел нахамить штабному, но дисциплина опять взяла верх. Поручик развернулся и вышел на улицу, где отвел душу, обругав какого-то не в добрый час подвернувшегося штатского.

Борис, отоспавшись после карточной игры и обильных возлияний накануне, отправился к княгине. Сказали, что их сиятельство только что отбыли на прогулку, а Софье Павловне нездоровится, так что не принимают.

– Так-таки и не примет меня? – Борис нарочно говорил громко, чтобы его услыхали наверху.

– Кто там, Федор? – раздался слабый голос. – Это вы, Борис Андреевич? Я спущусь.

Софья Павловна была бледна и казалась похудевшей оттого, что под глазами ее залегли темные тени.

– Вы и вправду нездоровы? – удивился Борис. – А как поживает наш Ромео? С ним все в порядке? И чем увенчалась ваша миссия?

– Присядьте, – она слабо кивнула на кресло. – Должна сообщить вам кое-что.

Спокойно и сухо она пересказала ему всю вчерашнюю исповедь полковника Азарова.

– Сын-идиот? – Борис даже вскочил с кресла. – И вы думаете, что я в это поверю?