Волчья сотня

– Ни в коем случае! Он не может действовать в одиночку. У него наверняка есть сообщники, связные… Мы должны помочь контрразведке раскрыть всю сеть. За Бережным немедленно будет установлено наблюдение, очень осторожно, чтобы он, не дай Бог, ничего не заметил. Кроме того, нужно тщательно проверить прошлое есаула, его связи, послужной список… Должна же где-то крыться причина его предательства, должен быть мотив…

В доме на одной из главных улиц города Ценска, занимаемом контрразведкой, на рассвете было тихо. Дежурный офицер дремал за столом у телефонного аппарата. Солдат снаружи у входа упрямо таращился в темноту, хотя глаза у него слипались. Внезапно послышался стук колес, фырканье лошади и грубый голос соскочившего с пролетки офицера:

– Почему спишь на посту, сволочь? Так у тебя всю контрразведку из-под носа уведут!

Солдат что-то пробормотал, протопали сапоги, дверь распахнулась, и на пороге появился усатый подполковник.

– Сейчас срочно солдат и машину! – отрывисто приказал он. – Есть сведения, что в городе появился Блюмкин.

– Вы уверены, господин подполковник? – Дежурный офицер сбросил остатки предрассветного дремотного оцепенения и встрепенулся, как охотничий пес, почуявший свежий след.

– Сообщил один из моих лучших информаторов.

Дежурный офицер штабс-капитан Полуэктов поднял по тревоге всю подчиненную команду. Солдаты, стряхивая сон и передергивая затворы винтовок, погрузились в грузовик «фиат», и машина помчалась по улицам спящего Ценска. В этот предрассветный час страшный рев автомобильного мотора был слышен всему городу, поэтому Полуэктов приказал шоферу остановиться задолго до нужного места.

Штабс-капитан с отвращением покосился на свою команду. Сам он попал в контрразведку из пехоты, был кадровым боевым офицером и поэтому смотрел на своих подчиненных, в основной массе бывших полицейских и жандармов, сверху вниз. В глубине души он считал, что в военной контрразведке должны служить только настоящие кадровые военные, а весь этот полицейский сброд совершенно ни на что не годен.

Вот и сейчас его подчиненные пыхтели и топали, как стадо слонов, держались толпой, хотя он четко приказал им рассыпаться цепью… Обычных армейских команд они просто не понимали. Мало того, эти «контрразведчики» постоянно клацали затворами винтовок, словно старались произвести как можно больше шума.

«Как с такими людьми можно задержать террориста, да еще такого опытного, как Блюмкин? – думал Полуэктов, с тяжелым вздохом наблюдая за продвижением своего отряда. – Да они не то что Блюмкина, они весь город сейчас перебудят!»

Единственное, что успокаивало штабс-капитана, – это сильнейшие сомнения в достоверности полученной информации. В самом деле, что делать знаменитому эсеру, прославившемуся в свое время покушением на немецкого посла Мирбаха, позже работавшему в ЧК, – что делать этому человеку в Ценске? Конечно, здесь размещается в настоящее время штаб Добрармии, но все высшее руководство Вооруженными Силами Юга России, Особое совещание, Осваг и сам Антон Иванович Деникин – все находятся в Екатеринодаре.

Контрразведчики наконец подошли к дому, на который указал информатор. С грехом пополам Полуэктову удалось произвести оцепление здания. Убедившись, что у входов, выходов и под всеми окнами стоят его люди, он сильным ударом приклада вышиб дверь и ворвался в дом с яростным криком:

– Военная контрразведка! Всем оставаться на местах!

За спиной штабс-капитана стояли двое наиболее толковых его сотрудников. К своему ужасу Полуэктов услышал, как один из них передергивает затвор винтовки.

«Вот ведь кретин! – подумал штабс-капитан. – Заранее не мог дослать патрон! Ведь всю дорогу только и щелкали затворами, а в критический момент – он к стрельбе не готов! Из-за такого нас всех тут, как баранов, перестреляют!»

Однако опасения Полуэктова были напрасны. В комнате, на пороге которой он стоял с маузером в руках, спали на разнообразных матрасах, топчанах и лежанках многочисленные дети самых различных возрастов. От крика контрразведчика большая их часть проснулась, семи-восьмилетние смотрели на военного с любопытством, а самые маленькие подняли невероятный рев. Стрелять никто из них, по-видимому, не собирался.

Наконец среди этого детского сумасшедшего дома Полуэктов разглядел одно взрослое лицо: на сундуке в углу лежала тощая старуха, совершенная ведьма по внешности. Поднявшись на локте, она уставилась на штабс-капитана тусклыми белесыми глазами, один из них был закрыт бельмом, и неожиданно гулким басом произнесла:

– Я так и знала!

Полуэктов и без того уверенный в том, что вызвали их зря, окончательно в этом удостоверился, но на всякий случай сурово гаркнул:

– Где Блюмкин?!

Старуха еще раз повторила с гораздо большим трагизмом в голосе:

– Я так и знала! Таки этот шлимазл влез в политику!

Затем она крикнула куда-то в глубину дома:

– Исаак! Исаак! Ты таки доигрался! За тобой пришли из контрразведки!