волчья жизнь, волчь законы...

На КПП они зашли в комнату приёма посетителей, закрылись изнутри. Там со Стецко Дробышев поменялся формами.

– Не расстраивайся, Дробь, – весело сказал ему Стецко. – Через полгода придут твои шнэксы, снимешь с них «афганку».

– Ну, давай, брат, – сказал Рыжий, и сослуживцы по призыву обнялись.

Стецко обнялся и с Арбузовым.

– Давай, Витёк, служи и защищай мой мирный сон!

– Добро, – улыбнулся Арбузов. – Буду защищать! Спи спокойно, гражданин Стецко!

Стецко протянул на прощанье свою ладонь. Дробышев пожал её без особого энтузиазма.

– Что такой кислый, Дробь? Не грусти, будет и на твоей улице праздник. И ты пойдёшь на дембель.

Стецко переступил через порог КПП. Теперь он был свободен. Теперь он был гражданский человек. Менее чем через сутки он будет в родном Харькове.

– Андрюх, счастливо тебе там девок попортить! – крикнул на прощанье Арбузов. – Только осторожней там. Смотри трипак не подцепи!

…Солдаты вернулись в часть. Каждый из них по-своему грустил. Каждый из них тоже хотел скорей домой. Куриленко знал точно, что через неделю, максимум через две он будет дома.

Арбузов с Дробышевым, призвавшиеся в мае 1994 года, надеялись, что уйдут на дембель через год, в ноябре-декабре 1995-го. В любом случае, ждать год – это немало.

Дробышев вдруг задумался…

«А ради чего я служу? Зачем? В чем мой Долг перед Родиной? В том, что я каждый день, как полоумный, ношусь по территории ГСМ с ручным насосом? В том, что я вместо дедов стою ночью на тумбочке? В том, что я мою лестницу за этими дебилами? В том, что я отдаю Нытику в месяц по три пачки сигарет? В том, что я должен «летать в будущее»? В том, что с меня снимают мою форму? Как всё дебильно! Как всё слишком дебильно!

Когда Сергей шёл в Армию, он, насмотревшись в своё время ура-патриотических телепередач «Служу Советскому Союзу!», рассчитывал, что в Армии его будут учить воевать… Наступать и держать оборону. Готовить к войне… Он наивно думал, что его научат стрелять из всех основных видов стрелкового оружия, ознакомят с тактикой ночного боя, ориентированием на незнакомой местности, вождением автомобиля. Ему представлялась Армия с постоянными учениями, рытьём окопов, полигонами… Ему хотелось, чтобы с ними постоянно вели занятия по огневой и физической подготовке, чтобы их учили рукопашному бою, знакомили с теорией современного оружия, рассказывали о новейших моделях отечественных танков, самолётов, артиллерии, системе ПВО…

А вместо этого за все семь месяцев службы на стрельбах он был всего только раз… В Нижнеподольске, в учебке, на курсе молодого бойца, перед принятием Присяги… В тот день им дали всего по шесть патронов. Бойцы сделали три тренировочных и три зачётных выстрела. И всё! На этом вся огневая подготовка закончилась…. А между тем, на стендах, висящих в БАТО, – на стендах, где ротный каждую неделю вывешивал листки с запланированными занятиями, огневая подготовка числилась два раза…

«Всё это показуха. Очковтирательство. Если так и в 40-м году готовили солдат срочной службы к предстоящей войне с Гитлером, тогда неудивительно, что мы первые два года терпели поражение… Потому что всё это блеф… Солдат – это пушечное мясо.

Армия… Долг Родине?

А где у меня Родина? Где? Где она? Кто мне это скажет? Где? Ненька Украина? Почему я, русский по крови, служу в Украинской Армии? А если товарищу Кравчуку и Шмарову взбредёт в голову идти войной на Россию, как быть в этом случае мне? Я же присягал Украинской Армии? Или нарушить Присягу? Или стрелять в русских солдат? Так как же мне быть? Как? Как? Как?»

Глава 33

В дивизию прибывало пополнение. Новобранцев отправляли в «карантин».

В воскресенье ротный выписал увольнительные записки.

Арбузов вышел в город вместе с Бардо, Стифом и Буреломовым.

Дробышев направился один. Иногда он любил побыть в одиночестве. Если б сегодня отпустили Вдовцова, он пошёл бы с ним. Но Вдовцов сегодня, к сожалению, стоял «на тумбочке».

Сергей сходил на Главпочтамт, позвонил родителям.

Трубку взяла мать. Сергей узнал, как дела дома, в двух словах рассказал о себе. Так же резко высказался по поводу того, что мать выслала ему почтовый перевод на сумму 50 купонов.

– Мам, я же тебя просил, не надо мне высылать денег, пока не уволятся последние деды. Через месяц высылай, а пока не надо.

Дробышеву повезло. Сегодня этот почтовый перевод вручил ему ротный в каптёрке и, похоже, Куриленко не знал о переводе.

Дробышев планировал сегодня сходить на почту и получить деньги.

Поговорив с матерью, он набрал номер Александра Липатникова.

Трубку взял его отец.

– А Саша в армии.

– Как в армии?

– Его две недели назад забрали.

– И куда он попал?

– В Николаев. В ПВО.

– У вас его адрес?

Дробышев записал адрес друга и здесь же, в здании Главпочтампа, сел за стол, черкнул Александру пару строк. Купил конверт, опустил письмо в почтовый ящик.

Пообедал в столовой, съев порцию картофельного пюре с бифштексом и салатом. Выпил бутылку пива.

Дробышев давно не пил алкоголя, и от одной бутылки пива он моментально запьянел.

Прошёлся по улицам.