Волчья звезда

Увидев, что Вотша не спит, он бесшумно поднялся на ноги и подошел к маленькому пленнику. Пожалуй, только сейчас Вотша смог его как следует рассмотреть. Это был мужчина очень высокого роста, массивный, с широкими плечами, короткой толстой шеей. Его небольшая круглая голова была покрыта густым темным волосом, в котором просверкивала легкая рыжина. Маленькие круглые глазки внимательно уставились мальчику в лицо, а затем быстро обежали всю его фигурку.

Вотша, не сводивший глаз со своего похитителя, вдруг подумал, что этот многоликий наверняка принадлежит к стае медведей… возможно, даже к стае восточных медведей, которые напали на земли стаи Всеслава! Неожиданно мужчина вытащил из ножен, висевших на поясе, короткий широкий кинжал и, наклонившись, разрезал путы на ногах мальчика.

— Вставай… — коротко приказал похититель, возвращая кинжал на место.

Вотша попытался подняться, но сразу же понял, что ноги его не слушаются. С минуту понаблюдав, как мальчишка безуспешно пытается встать, мужчина наклонился и, подхватив мальчика под мышки, резко поднял его, а затем с неожиданной осторожностью поставил на непослушные ноги.

Когда он отпустил Вотшу, тот с трудом устоял на ногах, но через несколько секунд по ногам побежали быстрые злые мурашки, и они начали чувствовать вес тела. Похититель едва заметно ухмыльнулся, а затем скорым шагом отошел к своей лошади и отвязал от седла длинный витой шнурок. Вернувшись, он обвязал этим шнуром Вотшу по поясу, туго его затянув, а другой конец привязал к дереву. Оглядев мальчика еще раз, он удовлетворенно кивнул и негромко рыкнул:

— Разомни ноги, а то потом придется с тобой возиться!

Вотша немного постоял, а потом, через силу переставляя ноги, медленно побрел вокруг дерева, к которому его привязали. Уже через пяток минут такого моциона мальчишка почувствовал, как его ногам возвращается способность нормально сгибаться и сила. Не прекращая своего движения, он снова принялся оглядывать окрестности.

Лес, состоявший из высоких лиственных деревьев, в основном осин и берез с небольшим включением елей, был на редкость чист и светел. Густые кроны деревьев надежно прикрывали устланную мхом землю от взгляда сверху и в то же время пропускали уже набравшие силу солнечные лучи. Маленькие птицы, невидимые в листве, перелетали с ветки на ветку, только шорохом листьев выдавая свое присутствие.

«Был бы я многоликим… — с тоской подумал Вотша, — …обернулся бы сейчас сорокой или вороном и был бы таков!»

И, словно подслушав его мысли, вдруг снова заговорил многоликий:

— Думаешь, как сбежать? Не выйдет у тебя, извержоныш! Я многогранных путаю так, что они не могут повернуться к Миру иной гранью, а с тобой управиться вообще проблем нет!

Вотша бросил короткий взгляд на многоликого и негромко проговорил:

— Я, господин, знаю, что мне не сбежать. И не надеюсь. Мне только непонятно, зачем я вам нужен? Я же просто изверг!

— Значит, не просто, раз наш вожак послал за тобой, — усмехнулся медведь в ответ.

— А что он хочет со мной сделать, господин? — спросил Вотша, и голос его предательски дрогнул.

— Это, извержоныш, вожак тебе сам скажет!

Медведь отвернулся и, косолапо ступая, направился к костру.

Вотша «гулял» вокруг дерева больше получаса, а затем проснулся Медведь. Приподняв голову, он уставился шальными со сна глазами на шагающего извержонка, а затем вскочил на ноги, словно его подбросила невидимая пружина. С воплем: «Изворот, ты куда смотришь, он же сейчас сбежит!» — Медведь бросился к Вотше. Тот остановился как вкопанный, уставившись испуганными глазами на несущегося к нему Медведя. Полуизверг, не добежав метра три, тоже остановился и только теперь увидел, что мальчишка привязан к дереву. Плюнув в сердцах, он неразборчиво выругался и вернулся к костру, где его приятель уже копошился над разгорающимся огнем.

Многоликие обменялись несколькими резкими, гортанными словами, разом посмотрели на своего маленького пленника и занялись своими делами. Больше до обеда Вотша не слышал от них ни слова. А после обеда они затоптали кострище, присыпали его палой листвой, оседлали лошадей и, посадив мальчика перед седлом Изворота, тронулись в путь. Лошади шли шагом, словно бы всадники никуда не спешили, но, как потом понял Вотша, они просто не хотели засветло покидать укрывший их лес.

Под кронами деревьев пара медведей продвигалась до самого вечера, а когда солнце опустилось за горизонт и по земле начал разливаться вечерний сумрак, они выехали на опушку.

Лошади встали под укрытием последних деревьев, а всадники долго и пристально рассматривали открывшуюся их глазам картину.

В трех-четырех метрах от опушки начиналось поле, засеянное овсом. Его раскидистые метелки поднялись уже высоко и начали желтеть. За полем, на уклоне, похожем на берег речки, виднелись крыши небольшой деревни. Самой речки не было видно, но ее русло отмечали высокие узколистые ивы. Многоликие долго молчали, а затем Медведь пробурчал:

— Я же говорил, надо было взять южнее, по полю поедем — следы оставим!