Волчий берег (СИ)

Всеволод отпустил людей, как только смог, сам подошёл к двери, проверил, что за ней никто не стоит.

– Ну? – не сдержался Гордей.

– В замке её нет.

– Точно? Тут в каждом коридоре её запах. Она бывает в княжеских покоях очень часто.

Всеволод пожал плечами.

– Может быть.

– Но в зале её не было. Я бы почуял, как тогда, в Вишнянках! А тут… словно она есть, но её нет! Не знаю, как сказать. Ты спрашивал?

– Не до того было. Сам видел, с делами только закончили. Ты сам велел – вначале дело, после поиск Жгучки. Но я вызвал местного колдуна, он Великому князю давно служит. Подскажет, как найти.

– Всеволод. – Гордей сглотнул. – Она здесь. Я знаю.

– Ну, всё равно колдун не помешает.

– Вы опрашивали жителей дворца, где невеста или… жена Царейко?

– Нет. Только что отправил. Грын пошёл к нянькам княжны, которые остались, там всё узнает.– Пойдём и мы.

– Нет, ты сиди. – Всеволод чуть ли не силой надавил на плечо друга. – Нечего лишний интерес показывать. Почуют слабость – и мигом к шее твоей пристроятся! Кровь тянуть начнут. Пока не найдём, никто не должен знать, что для тебя Ожега!

– Не узнают.

– Вот и сиди тихо.

Они ждали немного, но виски у Гордея ломило в разы больше, чем когда звериное войско занимало замок и казнило Великого князя. Вскоре пришёл Грын, тощий и ловкий парнишка, который любое задание хватает и делает без промедления, но на вид будто доходяга, вот-вот упадёт и издохнет. На нём даже штаны болтались, словно широкая юбка.

Войдя, Грын сразу сказал, едва успев поклониться:

– Невесту Царейко в рысь за звериной земле заколдовали, говорят.

Волки переглянулись.

– Она рысь?

– Да. В облике она. Давно, говорят. Как Царейко ко двору её привёл рысью, ещё до того, как его на войну сослали, так и не могут расколдовать, хотя пытались.

– Она до сих пор в зверином облике? – Ахнул Всеволод.

– Да. Тут живёт, ходит за ней некая Людмила. Я за служанкой уже послал, явится прямо сюда. Большего не знаю.

– Хорошо. Можешь идти.

Снова поклонившись, Грын вышел.

– Ничего, – пробормотал Всеволод. – Ничего. Мы что-нибудь придумаем.

Гордей молчал. Затаил дыхание и ждал. И две минуты, и пять, и пятнадцать.

Вот почему он не слышит её, не может найти – она не человек. Зовёт же не тело, а душа, но у зверя душа звериная, лёгкая и зыбкая, переменчивая, как прыгучий солнечный зайчик.

– Можно?

Дверь еле приоткрылась, девушка в длинном переднике заглянула, увидела, что волков двое, и замерла от испуга.

– Заходи.

Всеволод взял расспросы в свои руки.

– Ты Людмила?

– Да, господа. Чем могу служить?

Служанка вошла и неловко поклонилась. Её нелепый зелёный фартук был обтрёпан внизу, будто его рвали когтями и жевали в пасти. Гордей уставился на это место и не смог оторвать глаз.

– На твоём попечении есть рысь? Заколдованная девушка?

Людмила замерла. Видно было, что есть, но признаваться она в этом не хотела, так и бегала глазами по углам, пытаясь найти отговорку – и не находила.

– Говори, не бойся. Зла не будет ни тебе, ни ей.

Но служанка боялась. Её губы тряслись, пока девушка решала, как бы удачней соврать, руки, спрятанные под фартук, дрожали.

– Где она?

Гордей не выдержал, вскочил с места. Людмила отшатнулась, и он заставил себя остановиться, не светить оголившимися зубами и горевшими звериными глазами. Просто добавил:

– У меня нет никого дороже это рыси. Скажи мне – где она?

Вглядевшись в его лицо, Людмила отчего-то успокоилась. Расправила плечи, поверила и кивнула. Покажу.

Глава 16

О счастье, одном на двоих, одинаковом и таком разном

То скопление людей взбудоражило меня. Силу девать в комнате некуда, я прыгала по шкафам и креслам так, что грохот стоял неимоверный! Завалила на бок тот белый, потёртый, ещё в одном оторвала дверцу, обивку мягкого кресла разодрала в клочья, а вату разогнала по всему полу.

Вот так!

Людмила куда-то ушла. Но теперь она хотя бы не плакала, стала серьёзной такой, скучной, ни поиграть, ни за ухом почесать.

Я выплеснула лишнюю игривость, и мне только и оставалось, что ждать. Я улеглась на пол, сложила лапы и уставилась на дверь. Людмилу слышно хорошо, но сейчас так шумно в замке, что не сразу разберёшь среди остальных звуков. Несколько раз к двери подходили хищники и что-то спрашивали. По-человечески, поэтому я не отвечала. А уж сколько раз бегали туда-сюда слуги, и вовсе не сосчитать.

Потом появилась Людмила! Её лёгкие шажки я узнавала издалека. А она не особо-то спешит! Оставила меня одну, ушла по своим неизвестным делам, хотя я скучаю.

Да ещё и идёт не одна, с ней двое. Шаги твёрдые, уверенные.

И один пахнет, один пахнет…

Я невольно зажмурилась на миг, прижала к голове уши.

Вот они останавливаются, ключ поворачивается в замке. Вот дверь приоткрывается… лапы подбрасывают моё тело в воздух – и мягкое приземление.

Входит Людмила, говорит:

– Она тут.

А за ней – он. Тот зверь, что стоял посреди зала, забитого людьми и хищниками. Тот, который напугал всех так, что страх до сих пор не выветрился из моей шерсти.

От него так притягательно пахнет. Глаза у него чёрные и блестящие, волосы выбились из хвоста, губы шевелятся.

– Жгучка!