Волчий берег (СИ)

– А, узнаю кошку эту. Приходили ко мне наёмные колдуны Царейко, просили найти способ перекинуть зверя обратно в человечий облик. А я, сколько живу, способа такого не знаю. Но уж очень настырные были, денег обещали без меры, словно на них от того света откупишься! В общем, брякнул я в сердцах, что нельзя против воли перекинуть, и всё тут. Сохранить как есть – можно, не дать облик сменить – пожалуйста, а перекинуться – нет. Ну, они и ухватились. Царейко и говорит – сделай тогда так, чтобы невеста моя заколдованная в человека не перекинулась. Тоже, слышь, невестой её называл. – Колдун хмыкнул.

– Прошу, продолжай.

А зверь мой внутри какой сердитый! А снаружи весь стойкий да спокойный, под боком у такого, как за печкой!

– Ну, рассказал я, как запереть силу оборотничества. Вон, сплели они затвор да на шею ей повесили. И хитрым заговором заговорили – только родная кровь может затвор отворить.

Второй хищник, чуть старик замолчал, сразу сказал:

– Может, отправить за сестрой?

Мой зверь отказался.

– Долго. Ей нельзя больше такой быть. Если в ближайшие дни не вернём – некого будет возвращать.

Колдун тем временем молчал, после и вовсе зевнул.

– Спасибо за помощь, отец. Иди, отдыхай, тебя никто не тронет.

Мой зверь коротко поклонился.

– А ещё большее спасибо, что не вынудил меня на чёрное дело идти, у старого человека признание силой вырывать.

Колдун хмыкнул и вышел. Мой зверь тут как тут – на корточки сел, меня за шею обнял.

Как, как я жила до того момента, как он в дверь зашёл?

– Всеволод, что делать? Мы не дождёмся её сестру, никак не протянем! Что делать?

– Тише, не паникуй. Ты столько прошёл, столько вынес, небеса не дозволят тебе руки опускать. Выход есть, найдём.

– Кроме Малинки нет у неё кровных родственников.

– Стой, сказал, помолчи, дай подумать.

Мой зверь сидел, уткнувшись лицом в мою шерстку, и тихо шептал, что в случае чего пойдёт со мной в лес, будет на четырёх лапах бегать, но не оставит одну. Пусть звериная жизнь нам суждена, но только бы вместе.

Вначале я даже уши навострила, как представила, что мы на четырёх лапах с ним по лесу бежим, а сверху луна светит, и вокруг столько еды! Но какой-то он нерадостный был, словно ему этого вовсе не так сильно хотелось, как мне.

– Родная кровь. – Сказал второй.

– Я слышал, Всеволод! Слышал! И что?

– Отчим её на матери по всем законам женился, значит, перед богами тоже родная кровь.

Мой зверь как сидел, как и замер. После вскочил.

– Ты отправишь за ним людей?

– Я сам поеду.

Всеволод посмотрел на меня, улыбнулся.

– Мы вернём тебя, кошка.

И ушёл.

А потом, наконец, мы отправились в сад! Шли по коридору, и никто нам не мешал, все расступались! Передо мной и прежде все в сторону отходили, а тут чуть к стенам не прилипали.

А уж в саду как хорошо было! Стемнело, правда, поэтому мой зверь не спешил бегать, люди в темноте плохо видят, могут упасть, а уж я на радостях понеслась через весь сад, а после обратно!

И снова по кругу, пока вдоволь не набегалась. Там дальше за садом начиналась поминальная аллея, вроде так Людмила говорила, так там сейчас кого-то хоронить несли. В тишине, без музыки, без служителей. Я затаилась, любопытно стало.

А потом я почуяла их…

Добыча ещё слаще оттого, что ты сам её поймал!

А теперь у меня ещё был зверь! Ждал меня, где оставила, с места не сходил.

Я подошла и бросила добычу у его ног. Видел? Ты видел, какая я охотница!

Зверь присел на корточки.

– Что это?

Ты видел? Какая я!

Даже заурчала от удовольствия, вспарывая когтями землю. То-то он обрадуется!

– Ты принесла мне крысу?

Зверь поднял на меня глаза и рассмеялся. Такой счастливый… и смотрит, будто зовёт куда-то, а куда, не пойму. Вот же мы вместе, в саду, всё же хорошо?

– Жгучка, Жгучка.

Он подтянул меня ближе и снова зачесал за ушами.

– Ты отдала мне добычу? Хотя пять дней сидишь голодная? Это ведь моя забота – чтобы ты была сыта, моя. А я…

Опять он болтает, лучше бы прижался снова лицом к моей шее, подышал бы на ушки.

– За крысу спасибо. Но я такое не ем. Ты, конечно, тоже не станешь, а то после вспомнишь… Я её тут спрячу, у корней, видишь? Пусть пока полежит, может, кому пригодится. А мы пойдём.

В свою комнату я не вернулась, мой зверь привёл меня в другую, где большая кровать, занавешенная балдахином с кисточками. После прыжков по саду я сразу на неё забралась и легла.

– Ужин прикажу подать.

Зверь стоял у входа и улыбался. Как-то у него выходило так, будто он давно уже не улыбался, чему сам теперь удивлён.

Пришёл и ушёл слуга, я погрызла немного край подушки и подремала. Ну, так, несильно, чтобы слышать, не скрипнет ли дверь, не раздадутся ли шаги. Я не собираюсь отпускать своего зверя никуда. Если он прочь из комнаты – я за ним.

Но он не уходил. Вначале долго стоял у окна, потом какие-то бумажки читал, и на меня всё посматривал.

Еды нам принесли два подноса. И мясо! Не знаю, что за чудеса, но мяса целая миска, да всё огромные куски и хрусткие хрящики. Второй поднос несла Людмила, которая вошла и сразу стала бегать глазами. Увидела меня и вздохнула.