Волчий билет

— Валентина! — крикнул Платон горничную. — Встречай хозяйку, — и посторонился, сжимая в кармане ребристую рукоятку “вальтера”.

Прибежала горничная, отперла замки, открыла двери. Верку проволокли в спальню.

— Нажралась от счастья, — усмехнулся Платон. — Валентина, вызови машину из нашей больницы.

Платон направился к себе, но женщина, которая притащила Верку, остановила:

— Не мое это дело, Платон Викторович, но у вашей супруги что-то с головой. Она не пьяная совсем. Ваше имя повторяет, плачет, говорить не может.

— Спасибо, врачи разберутся. — Платон сгреб со столика драгоценности, которые Верка сняла с себя, вышел, не обращая на горничную внимания, открыл Веркин сейф, ссыпал в коробку Веркины побрякушки, забрав коробку, ушел к себе в кабинет. Позвонил Гурову:

— Лев Иванович, простите, что беспокою...

— Знаю, у вашей жены припадок. Ведите себя так, как ведет себя любой муж в подобной ситуации. Мои люди у вашего дома, отпускайте охрану, дайте им выходной и денег. Один из моих людей представится, его фамилия Крячко. Он заберет вашу машину на профилактику, вы сядете в машину за руль, он с вами. Ничему не удивляйтесь, подчиняйтесь ему во всем, все кончится хорошо. Возьмите с собой только документы и деньги, больше вы в квартиру не вернетесь.

— Совсем? — упавшим голосом спросил бизнесмен.

— У вас есть дела в Европе?

— Полно, — ответил Платон.

— Вот и занимайтесь неделю, нет, пять дней... А потом уматывайте на остров, которого и на карте нет. Увидимся месяца через два. Прощайте.

Сергеев положил трубку, вынул из сейфа паспорта на свое имя и на чужое, в котором были проставлены необходимые визы.

Приехала “Скорая”. Врач похлопал Платона по спине, сказал, мол, мужайтесь, и “больную” увез. Горничную Платон почему-то позвал в ванную. Прикрыл дверь, сказал:

— Раздевайся, — а сам расстегнул брюки и закурил сигару.

Горничная сначала растерялась, она прекрасно знала, что хозяин импотент, но, когда глянула на его ширинку, удивилась и разделась мгновенно. Он овладел ею грубо, с каким-то садистским наслаждением, словно не обладал женщиной, а бил ненавистного человека.

Сполоснув руки и лицо одеколоном, Платон сказал:

— Я уезжаю, ты остаешься за хозяйку. Если к моему возвращению все будет в порядке, останешься хозяйкой навсегда.

Неожиданно девушка покраснела, вцепилась в лацканы его пиджака и быстро заговорила:

— Во-первых, поздравляю, Платон. — По-матерински поцеловала его в лоб, оттолкнула. — Будь счастлив!

Он несколько растерялся, девица была хороша, но он все еще воспринимал ее как предмет интерьера. Хотя интерьер и был великолепен.

— Валентина, ну ты даешь! — Он развел руками и вышел из квартиры.

Во дворе у “шестисотого” “Мерседеса” толклись несколько мужиков. Когда Платон подошел, разговоры прекратились, лишь водитель возмущенно сказал:

— Какая профилактика? Машина — зверь и в полном порядке.

Платон достал из кармана упаковку долларов, разорвал, отсчитал каждому охраннику по десять штук, водителю так же, сказал:

— Ваш хозяин женился, положено выпить. Меня месяца два не будет, зарплата идет как обычно. Будьте здоровы.

У машины остался один мужчина в джинсовом костюме и кроссовках, лет сорока, не высокий, но и не маленький, плотного телосложения. Если бы не выражение его глаз, так Платон не обратил бы внимания на него. Мужик чуть насмешливо смотрел на бизнесмена, молчал.

— Вы Крячко? — спросил Платон.

— Да, Платон Викторович, садитесь за руль, прокатимся, поговорим.

Они выехали за ворота, Станислав спросил:

— Вы где обычно берете авиабилеты?

— Я не беру, заказываю, — ответил Платон.

— В жизни должно быть разнообразие. Вон какой-то инспектор, в жизни его тут не было.

— Он что, не видит? — возмутился Платон. Станислав лег на пол, инспектор стукнул жезлом по стеклу.

После некоторых препирательств и угроз со стороны владельца машины он все-таки предъявил документы.

— Вы тут матерно выражались, — инспектор постукивал документами по стеклу. — Могу в отделение доставить, а могу просто морду набить.

Платон опешил: уже много лет его машину не останавливали, а менты в звании ниже полковника к нему и не приближались.

— Морда гладкая, а будет другая. — Инспектор вздохнул.

— Там в правах несколько сотенных, вы возьмите.

— Мужик, нарываешься. — Инспектор протянул документы. — Езжай, да будь аккуратнее.

— А вы почему молчали? — зло спросил Платон. — Небось полковник?

— Я лишь пассажир, вы были не правы, взятку предлагали, могло тюрьмой кончиться. А вы догадываетесь, что для вас значит сегодня хотя бы на два часа в камеру загреметь? Кошмарное дело!

Платон вспотел, капелька пота юркнула между лопаток.

— Правьте в “Метрополь”, полагаю, добудем какой-нибудь билетик, — равнодушно сказал Станислав. — Потом по Тверской пробежимся, чемоданчик приобретете, мелочи всякие.

— Зачем? Я на месте все куплю, — возразил Платон.

— Человек, улетающий за рубеж с газетой в руках, привлекает к себе внимание, — ответил Станислав.

И тут, как черт из-под земли, перед ними вырос инспектор ГАИ.

— Не кривляйтесь, — сказал Станислав и вновь свалился на пол.