Волчий билет

Мусин молчал, ему не нравилось, что еще не поступило подтверждение об идентификации трупа, обнаруженного в раздавленной машине.

Мусин додумать не успел, как на столе включилась громкая связь:

— Господин генерал-полковник, дежурный по городу докладывает. Вы несчастным случаем на “Москве-Сортировочной” интересовались.

— Докладывайте, полковник, — сказал Зудин и расстегнул пуговицу под галстуком.

— Экспертиза не нужна: когда машину разрезали, труп частями выпал, врач утверждает, что покойнику суток пять минимум, так что он к аварии отношения...

Зудин вырубил связь и заорал на Мусина:

— Как вас понять, полковник?

— Подменили, — прошептал Мусин. — Дайте команду пограничникам аэропортов, вокзалы нам не удержать. Вокзалы потом, по ходу следования. Россия большая...

— Ты мудак огромный! — Зудин схватился за телефон.

* * *

...На аэродром опустился туман, и вылет нескольких рейсов отложили.

Платон Викторович давно прошел таможенный контроль, заполнил листочек для пограничников и мялся в небольшой очереди к кабинке. Рядом с безучастным видом стоял Станислав. Котова и Нестеренко за таможенный контроль не пустили. При желании они могли бы пройти, но Крячко приказал толкаться в зале, смотреть фээсбэшников. Если они прибудут, то особо скрываться не станут, оперативники предупредят Крячко, он уведет бизнесмена к машине, и они из аэропорта умотают.

— А чего ты нервничаешь, Платоша? — скрывая собственный мандраж, ерничал Станислав. — Не дадут улететь, будешь жить в Москве. Неплохой город, я люблю Москву, и мэр у нас мужик мировой.

— Вам хорошо, вы ничем не рискуете... — шептал Платон Викторович.

— Не воруй, живи на зарплату, ни одна шавка к тебе даже не принюхается.

Объявили посадку на самолет. Пограничники окаменели лицами, глаза — лазеры. И какая-то особая значимость появилась в фигуре, даже у девушек.

— Ну, давай, — сказал зачем-то Станислав. Сергеев Платон Викторович прошел паспортный контроль, расправил плечи и направился в бар.

— Мудак, — вымолвил Станислав, зная, что с территории аэропорта бизнесмена выдернут, как редиску из сырой земли.

Но так как рейсы задерживались, из накопителя людей подгоняли к ведущему в самолет рукаву. “Еще две минуты, из самолета взять не посмеют, чужая территория, хозяин — капитан”, — думал Станислав, глядя на торопливо приближающихся к пограничникам парней. Стас уступил даже одному из них дорогу и пошел на выход.

Нестеренко с Котовым смотрели обеспокоенно, но Стас подмигнул и сказал:

— И быстро отсюда. Не надо дразнить гусей.

Глава последняя

На следующий день Веру выписали, Линда на такси довезла ее до дома, собралась уезжать, но подруга остановила:

— К чему? Сам отбыл в очередную командировку, мы полные хозяева. Пошли.

— Вера Кузьминична! Так быстро? — Горничная распахнула дверь, но плащи с женщин снимать не торопилась и даже сказала: — Ну проходите.

— Как тебя понять? — Вера собралась залепить девушке пощечину, но горничная мягко руку хозяйки перехватила, усмехнулась:

— Платон Викторович уехали и наказали мне за квартирой следить, чувствовать себя хозяйкой. Они меня нанимали, они мне платят, я обязана слушаться. Не знаю, какая между вами кошка пробежала, только, пока вы между собой разберетесь, вы мне не хозяйка, а жиличка.

— Чего? Да я законная жена Платону! — взвизгнула Вера. — Квартира моя! И чтобы ноги твоей тут с сегодняшнего дня не было! Поняла? Собирайся в момент!

— Тут хозяйки-то и до вас появлялись, да не задерживались. Расчетная книжка у меня, за квартиру я плачу, будете хулиганить — кликну вахтера, он участкового пригласит.

— Сейчас разберемся, сука! — Вера, скинув на пол плащ, побежала на свою половину.

Но ни брачного свидетельства, ни контракта, а главное — своих драгоценностей она не нашла.

Линда, житейски опытная, вмиг поняла, что, не имей горняшка силы, она бы ни в жизнь так говорить не стала. Неужели кранты? — подумала Линда. Загс! Бланки, печати, подпись, нотариус. Все говно. Заплатил. Было и не стало. Она посмотрела на горничную даже с симпатией. Не выпендривается, живет тихо и будет жить. Она улыбнулась, даже подмигнула ей и сказала:

— Не обращайте внимания. У нее с головой плохо. Не откажите в любезности, дайте нам выпить, закусить, накрывать не стоит. Мы скромненько, на кухне. А Платон Викторович вернутся, может, и по-другому ляжет. Вы меня поняли?

— Я гостям всегда рада! — Горничная помогла Линде снять плащ. — А кухня наша больше любой столовой.

Линда прошла на кухню, спросив разрешения, достала из холодильника бутылку водки, налила стакан, отломила кусок сыра, выпила стоя, закусила.

Горничная смотрела на нее с одобрением:

— Чувствуется, свой человек, — и тоже немного выпила, протянула руку. — Валентина.

— Линда. — Она плеснула себе еще, когда издалека донесся истошный вопль:

— Воровка! Убью падлу!

Вера влетела на кухню, женщину трудно было узнать. Губная помада размазана по лицу, кофта почему-то расстегнута, словно она вела с кем-то бой.

— Успокойся и выпей, — сказала рассудительная Линда. — Валентина твои побрякушки не брала. А Платон Викторович на то право имеет.