Волчий гребень, часть первая

Я продолжаю всматриваться в ночь. Что же там прячется за соснами? Кто напугал собаку? Может, зверь? Волк?

Как будто подтверждая мои мысли, в луче фонаря блеснули желтые глаза. Пара глаз слева от сосен. Ещё одна пара – справа. Но… Это не волки – слишком высоко от земли эти глаза. Но это и не человек – не бывает у людей таких безумных, звериных глаз. И любой человек – живой, я имею в виду! – от фонаря на триста люмен сразу зажмурится. Мертвяки, как оказалось – не жмурятся. Нет у них такого рефлекса. Дурацкая мысль – а почему тогда их называют «жмурами»?

Собака продолжала заливаться лаем. Зомби двигались к нам. Хорошо, что они не быстрые, ковыляют дергаясь, как сломанные заводные игрушки. Ближе, ближе подходите…

– Тим, я беру левого. Твой правый. Метров с пятнадцати – давай!

Сзади меня клацнул затвор «поросенка». Это Виктор. Хорошо!

– Жень, я страхую, левого держу в прицеле. Серёга, держись сзади, не лезь под пулю. Курц! Курц! Тубо! Стой!

Я не видел – выполнил ли пёс команды. Мой фонарь смотрел выше, а в голове была сейчас всего одна мысль: «Оказывается, зомби умеют ускоряться!»

Мой – левый – вдруг сорвался с места, куда только девалась медлительная раскачивающаяся походка? Двадцать метров, что были между нами ещё пару секунд назад, вдруг сократились вдвое. Десять метров. Хорошая дистанция. Жги, Господь!

Выстрел, удар в руку, сноп огня из ствола, свист картечин. Черт, пистолетная рукоятка – это всё-таки зло. В руку-то как отдаёт! И это вам не «спортинг» с уменьшенной навеской, это больно!

Справа грохочет выстрел из «Моссберга» – по-моему, он херачит ещё громче моего «Бекаса». Аж уши заложило. А ещё и в глазах пятна – это у меня от вспышки выстрела… Ой, плохо мы готовы к ночному бою! Так вот выстрелишь по темноте, а потом ничего не увидишь. А, нет, вижу! «Мой» мертвяк почти упокоен. Пытается ползти в мою сторону, но уже как-то вяло.

А что справа? А справа хуже. Тимофей попал «своему» в корпус, это сбило мертвяка с ритма, но окончательно не упокоило. Зомби – здоровенный мужик, просто шкаф! – пошатывается, но продолжает движение. Из разорванного брюха выпадают кишки – сизые, лоснящиеся в свете фонаря, тянутся за ходячим трупом. Наверное, мешает идти, да? Но ведь не останавливает!

Тимофей всё не стреляет.

А «шкаф» уже в пяти шагах. Что ж ты тянешь? Стреляй! Мне не сподручно отсюда, ты же мне сектор перекрыл! Задену осыпью! Черт, и Сосед тоже… он же меня страховал, слева. Ему ещё сложней, ему и я перекрываю… Пальцы уже нащупали в левом нагрудном кармане тяжеленький цилиндр пулевого патрона. Всё-таки, помпа – это гуд! Повернуть ружье магазином вверх. Положить патрон на лоток. Дослать. Прицелиться. Жги!

Грохот. Факел. Тяжелая пуля вылетает из ствола. Вот убей, не помню, сколько грамм весит «стрелка» 12 калибра? Но её точно хватает, чтобы остановить даже самого большого зомби. Потому что с кишками между ног он ходить может, а вот с дырой в голове – уже никак.

62. Сосед. Недосып и адреналин.

Народа на поляне вдруг стало как-то много. Ну, правильно – тут шум, гам, стрельба. Все проснулись, включая девчат.

А тут мертвяк недобитый, Рыбак недобрал… Ладно, зачистим.

Над озером разнесся эхом ещё один выстрел – это мой «поросенок» хрюкнул. Почти в упор. Всё, отмучался, болезный.

На выстрел обернулись оба «караульных» – и Рыбак, и Тимофей. Надо с ними обсудить последние события.

Рыбаку говорю:

– Хорошо, что у тебя пулевые. Я со своей позиции Рыжему не мог помочь. А если бы попытался стрелять картечью – и его зацепил бы, и тебя.

– Ну да, я понял сразу, у тебя в секторе мы оба маячили. А «поросенок» – не помпа, патрон в магазине быстро не сменишь.

– Ну а ты как? – это уже к Тиму. – Адреналин схлынул? Отдышался маленько?

– Вроде да. Только не врублюсь я, что с ружьем было…

– Это насчет того, что ты не выстрелил второй раз?

– Да представляешь… Я в первые секунды тупо забыл, что это помповое ружьё, что надо дёргать для перезарядки. Жму на курок – а оно второй раз не стреляет! Потом вроде сообразил, дергаю перезарядить, а оно заклинило, что ли. Назад до конца не идёт…

– Можно, я гляну? – протягиваю руку за «Моссбергом». – Посвети мне.

Вроде бы всё нормально при внешнем осмотре. Патрон не перекосило. В патроннике пусто. Нашёл кнопку разобщителя затвора – она на «Моське» позади спусковой скобы, утопил, движением цевья разрядил оставшиеся пять патронов. Вернул ствол Рыжему.

– Всё нормально с ружьём. Похоже, ты просто по запарке стиснул пальцы, это бывает. Спусковой крючок зажал, как на автомате. А у «Моськи» УСМ с разобщителем, когда крючок зажат – перезарядить нельзя.[40]

Рыбак подтвердил, в очередной раз показав эрудицию:

– Ну да, «Слэм-Фаер»[41] возможен только на некоторых «Ремингтонах» и на «Итаках». Модели точно не назову на память. Да и всё равно, по нашим российским законам так стрелять нельзя, вроде.