Волчий камень

Гюнтер разомлел в удобном стуле, так здорово было чувствовать под ногами твердую землю вместо постоянно уходящей из-под ног палубы, подставить нежному утреннему солнцу лицо после сырости отсеков. Он взглянул на сидевших напротив Отто и Удо и понял, что они чувствуют что-то подобное.

Появился один из охранников губернатора, неся в руках огромный кувшин с вином.

Кюхельман удивленно округлил глаза: объем кувшина был не менее десяти литров. Если это дон Диего считает разминкой перед обедом, то каков же будет обед?

Он строго взглянул на заулыбавшихся торпедистов, предвкушающих возможность выпивки. Матросы, поймав его взгляд, потупились и положили руки на лежавшие на коленях автоматы.

Губернатор тоже перехватил взгляд Кюхельмана и по-своему его истолковал.

Он демонстративно приказал налить в чашу только себе. Затем, улыбнувшись, сделал два больших глотка, показывая, что вино вовсе не отравлено, как могли подумать его гости, и после этого приказал охраннику наполнить остальные кубки.

– Угощайтесь, сеньоры. Конечно, вино – это баловство, любимое лишь аристократами, да причисляющими себя к ним капитанами. Это не обжигающий джин или прекрасная новинка – ром, но, для того чтобы утолить жажду, вполне сгодится.

И в подтверждение своих слов дон Диего одним махом влил в себя остатки вина из своего огромного бокала и кивнул охраннику, поспешившему опять наполнить кубок.

Гюнтер повертел в пальцах тяжелую, на тонкой ножке чашу из бронзы и пригубил ярко-рубиновое вино. В винах он ничего не смыслил, но это ему показалось чуть заигравшим виноградным соком. Нет, таким напиться невозможно. Мысль о том, что губернатор пытается их споить, отпала сама собой.

– Скажите, дон Диего, как давно здесь это селение? – спросил Гюнтер, глядя на сверкающее в бокале солнце.

– Да уж, пожалуй, скоро с десяток лет будет, – ответил дон Диего. – Когда-то я надеялся здесь отсидеться несколько недель со своими людьми, пока английские собаки рыскали между островов, разыскивая нас. Но затем мы оценили все преимущества этого острова – в бухте мы укрыли галеон, и англичане его не заметили. Здесь было поначалу множество туземцев, и мы, засыпая, каждый раз загадывали: удастся ли проснуться? Караулы и засады не помогали, эти бестии ухитрялись подкрадываться незамеченными. И все же постепенно мы их истребили. Осталось, конечно, немного, но все руки не доходят. Да и джунгли их спасают: сунешься в эти дебри, и твои шансы еще немного пожить падают с каждым шагом.

Дон Диего, расслабившись, предался воспоминаниям, не забывая регулярно указывать охраннику на опустевший бокал. Он говорил медленно, делая паузы, давая возможность Удо переводить без спешки и ошибок.

– Да и не так страшны туземцы, как ужасны сами джунгли. Бросок каймана из болота я бы сравнил с пушечным ядром, попавшим тебе в ноги. А еще здесь тьма всяческих ядовитых насекомых, жаб, змей. Но самые опасные на острове твари – это ягуары. Чертовы кошки не дают нам житья с первого дня нашего здесь появления. Единственное, чего они боятся, так это грохота мушкета. Если кому-то из моих людей удается подстрелить ягуара, я не скуплюсь на награду.

Губернатор громко рыгнул, ничуть не смущаясь, почесал живот и, ткнув пальцем в охранника, произнес:

– Это Чуи, а Томаса вы уже видели. Где-то с полгода назад обнаглевший ягуар бросился на стоявшего за изгородью в стойле быка. На счастье скотины, рядом оказался Томас. Он оторвал у кошки нижнюю челюсть, а потом долго бегал по поселку и крутил над головой дохлую тварь, держа ее за хвост. Вот это было зрелище…

Дон Диего осушил очередной кубок и, испытующе глядя в глаза Кюхельману, произнес:

– Так что, сеньоры, не раз подумайте, прежде чем шагнуть за пределы поселка. Потому что тогда я не дам и гнутого песо за ваши жизни.

– Мы бессмертны, – не моргнув глазом, ответил Гюнтер, хотя для себя решил, что никакая сила не затащит его в джунгли.

– Этот клочок земли мы отвоевали огнем, – продолжил дон Диего, словно не услышав фразы Кюхельмана, – но, к сожалению, зола – отличное удобрение, и теперь джунгли наступают на нас с удвоенной силой. Самый востребованный здесь инструмент – это топоры.

Гюнтер встал и, перегнувшись через перила, посмотрел на темный силуэт лодки. На мостике блеснули стекла нескольких биноклей. За ними внимательно наблюдали, готовые в любую минуту оказать помощь. Отправленные назад матросы уже доплыли – спасательная лодка стояла привязанная к корпусу.

«Сейчас Эрвин определит состав группы для отправки на берег, – подумал Гюнтер. – Затем подготовит плоты, проверит снаряжение и перескажет обстановку на острове, о которой ему доложат прибывшие с берега торпедисты».

Учитывая дотошность главного механика, он это дело растянет не меньше чем на час, а то и два.